По разным данным, Геракл прожил около 50 лет. Если верить Птолемею Гефестиону, Геракл дожил до 50 лет и обнаружил, что более не может натянуть свой лук. После этого его постигло ужасное разочарование и полубог бросился в огонь, где и погиб.
Затем Геракл вознесся на небо и был принят в число богов. Там он помирился с Герой и женился на ее дочери Гебе, богине вечной юности. По другим данным, после смерти Геракл превратился в олененка. (хорошо не в козла) Интересно, это прорезались рога нажитые при земной жизни?
Мне 70. Лук, разумеется, я тоже натянуть не могу, жена ворчит, что дома авгиевы конюшни, но копать канал от Невы или от Карповки что-то неохота, да и пахать булыжные мостовые тоже. А вот насчет Гебы надо бы подумать. Но чем перед ней похвастаться, чем привлечь внимание, какими подвигами?
По данным нашего Госкомстата, реальные сроки продолжительности жизни после выхода на пенсию составляют у мужчин – 4-6 лет, а у женщин – 17 -18 лет. Итак, один подвиг я уже совершил. Вопреки всем расчетам Госкомстата и правительства, и к возмущению пенсионного фонда, которые определили мне после выхода на пенсию срок дожития ( до чего же мне нравится этот термин!) в 6 лет, а я нахально не исполняю их предписаний, съедаю Пенсионный фонд и нарушаю все установленные нормы. Собственно говоря, я веду себя точно также по отношению к нашему государству, как Геракл по отношению к Эврисфе. Я такой же раб, как и он. Но ввиду абсолютного отсутствия в обозримом пространстве львов, вепрей, птиц с железными или медными, не помню, но острыми перьями, полей, засеянных змеями, антилоп с золотыми рогами, да и вообще с антилопами у нас совсем беда, из всех объектов приложения сил, хоть отдаленно похожих на те, с кем боролся Геракл, на мою долю, пожалуй, остались только амазонки да гидра. Правда, надо признаться, что все-таки, в отличие от героя, я боролся с амазонками всю жизнь, но не со всеми сразу, как он, а поодиночке и, если откровенно, то иногда удавалось побеждать, а иногда они побеждали меня. Но результат всегда был одинаков – либо я , как победитель говорил: «ложись!», либо она, как победительница, говорила мне то же самое, а мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиняться. Да, еще всю жизнь я воевал с Гидрой, причем, если у Лернейской, которую уничтожил Геракл, было десять голов, то на мою долю досталось, пожалуй, больше: менты, партия, выпускные экзамены, вступительные экзамены, десять институтских сессий и столько же зачетных недель, четыре пятилетки и одна семилетка, шесть съездов, про пленумы молчу – не сосчитать, необозримое количество пионерских сборов, комсомольских собраний, два персональных дела, комсомольские и ленинские субботники, рыбные дни и черные субботы, учения по гражданской обороне с укрытием в тоннелях метро, ленинские зачеты, кажется три, не помню, партхозактивы, соцобязательства, моральный кодекс, комсомольские стройки, добровольные дружины, добровольные шествия на первомай и ноябрьские с предупреждениями от руководства о том, что неявка на демонстрацию рассматривается, как прогул, если не измена Родине, парткомиссия райкома и его же бюро перед поездкой в Болгарию, заводская комиссия по борьбе с пьянством(нет, не меня разбирали, но меня почему-то туда вписали). И, наконец, перестройка с талонами на все и с невозможностью эти талоны как-то превратить в еду. А потом еще налоговая инспекция и налоговая полиция с вопросом: «А чего это у вас прибыли почти нет? Прячете?»
И пожарники вкупе с Санэпидстанцией, непременно первым делом сообщающие, как плохо финансируются их службы: зарплаты мизерные, стулья купить не на что, а крыши текут, и для их ремонта необходимо хотя бы триста тысяч рублей. И если у геракла был меч, которым он эти головы отсекал и Иолай, который тут же прижигал шеи, чтобы головы заново не росли, то у меня ничего подобного не имелось, и рассчитывать я мог только на себя: ни Персей в крылатых тапочках, ни охотница-Артемида со своим божественным луком не стремились мне на помощь. Да и папы Зевса у меня не имелось. Так что скажите честно, разве мои подвиги не заслуживают той же славы и тех же описаний и того же восхищения, которыми окружены деяния Геракла?