Мы путешествуем по Ближнему востоку. Выглядим внешне как суфии. Не знаю, как им положено выглядеть, но на нас все черное - какие-то хламиды, тюрбаны. Собственно, нас двое. И в то же время это один человек, одна сущность, состоящая из мудрого старца и быстрого телом юноши. Мы привыкли к пустыне, палящему белому солнцу, съедающему цвета, к реву верблюдов, тяжелому запаху войлока, пряным ароматам специй и вечно текущему поту. Песок повсюду. Он набивается в глаза, в рот, проникает под одежду. Мы ищем здесь Бога. Мы хотим найти Его именно здесь! Таковы принятые нами условия договора. И Бог как будто присутствует тут - как и всюду, в разных пропорциях, в других местах земли, неба и космоса. Но здесь он известен под именем Аллаха.
Как бы мы ни одевались, но мы чужие. Местные уверены, что Аллах покровительствует только им - и никому из пришлых. Это их земля, их собственный Бог, и они ни с кем не готовы Его делить. Их Бог жесток и пристален, как наставленное на тебя дуло снайперской винтовки. Он не знает пощады, при всем своем милосердии.
Мы остановились возле арыка, чтобы ополоснуть лица, когда разъяренная толпа, лопоча что-то на непонятном языке, бросилась на нас, вздымая тучи пыли. Разве поймешь, чем мы навлекли гнев Аллаха? Но это был Его язык, Его воля - как и всякое действие, как и все происходящее на этой желтой, горячей земле.
Им оставалось пробежать каких-нибудь пятнадцать-двадцать метров, когда тот из нас, что помоложе, полез в свою походную сумку и извлек из нее единственно эффективное в таких ситуациях средство.
Это была короткая палка с привязанной к ней веревкой. На конце веревки большим крючком крепился за глазницы коричневый, иссушенный зноем и ветром суслик. Когда-то суслик бегал по степи и посвистывал от радости бытия. Теперь он стал единственным оружием в руках двух странников. Юноша начал крутить над головой трупом суслика... И толпа замерла в ужасе! Этого они не ожидали от нас! Они даже не могли себе представить, что мы решимся на ТАКОЕ!
Верный суслик вращался в воздухе коричневой расплывчатой полоской, а разъяренная толпа стремительно бледнела, становясь серой, бесплотной, почти сливаясь с потемневшим от слез раскаяния песком. Вот она, воля Всевышнего, явившего чудо! Вот оно, неопровержимое доказательство мощи непознаваемого!
О, суслик, житель сухих степей! Будь ты благословен во веки веков! И да прости нас за то, что служба твоя на пути духовных исканий человека скромна и жертвенна!
16.01.12