Под язык золотую монету
и кусочек оливки, соль…
Мы уедем. Я обещаю.
Смастерю тебе полки и стол
из того золотого бука,
что когда-то садил мой брат.
Мы уедем. Быть может, в апреле?
И ещё я бы сделал качели
для твоих не моих детей.
Ведь они назовут меня дядей
и не будут бояться,
хотя меня звали паяцем,
тварью, пьяницей, умалишённым
в городке, откуда мы родом.
Я достал из комода
письма
сумасшедшей прабабки
и сжёг
посылая сигнал:
заберите поскорее меня отсюда.
Я не помню, сколько я спал
и куда ты ушла.
Во сне
видел Будду,
цветы сирени,
и что мы так друг другу верим,
что готовы с небес упасть –
если только к другому в объятья.
Мы уедем…
Не для, но ради.
Я все делал
лишь ради вас.
Ты мне верила,
если ты помнишь.
Это дом –
там, где запах хлеба,
где солёная кожа
и джаз.
Сны не снятся –
я сплю спокойно.
Ты со мной.
Мне спокойно спать.
Я тебе обещаю уехать,
обещаю и стол из бука,
что когда-то
садил мой брат.
Я старался тебе быть другом.
Только сможешь ли ты понять?