свет квартир сливается в одно целое и бьет мне прямо в глаза. в этот момент кто-то варит детям и мужу суп, у кого-то подгорает в духовке торт, кто-то ругается, угрожая пойти подать на развод в суд, может, в этот момент молодожены думают, что все кончается, но точно не их любовь.
в одном окне кое-как горит свет, лампочка издыхает, нить накаливания бьется в судорогах, будто моль взаперти почти изъеденной до конца шубе. мне кажется, я чувствую, как кто-то там в комнате извивается на кровати, до крови закусывая губы, чтобы не вскрикнуть на всю квартиру. у меня дрожат руки. тому человеку тошно от своего же прошлого. мое сердце еще что-то способно чувствовать, оно, как кукушка, отмеряет сколько еще осталось мучиться.
в соседнем окне радостно прыгают дети, пытаясь достать ладонями до гирлянды. огни прыгают вместе с ними, еще чуть-чуть и все оборвется вместе со шторкой к чертям собачьим. за стенкой кто-то корчится от собственной боли, кто-то думает, что этот ад никогда не кончится. господи, прекрати надсмехаться, даже лампочка скоро сама издохнет.
я стою метров за двести-триста от дома. мой измученный взгляд направлен прямо на то окно. в угол зрения еще попадают те дети, не знающие, что значит быть взрослым. когда-то все мы так прыгали и думали, что пол — это мягкий батут, и что совсем маленько осталось до потолка.
я досчитала до ста, и лампочка — раз-два — тухнет прямо на моих глазах. теперь мне кажется, что ходуном ходит весь дом, мне кажется, что невозможно так сильно рыдать. но на улице по-прежнему тихо, дом по-прежнему стоит на месте. мне кажется, что я окончательно сошла с ума.
в том окне никто не спешил сменить сгоревшую лампочку, в том окне некого было попросить: как обычно бывает, — лампочки в доме меняет муж. тот человек умирал от прошлых «я так сильно тебя любил». он больше всего на свете хотел все забыть. но не осталось сил. еще и лампа сгорела, черт бы ее побрал.
я опускаю веки, картинка мажется, свет гирлянд напоминает мне представление в цирке. дом все также пляшет передо мной на двух ногах и подмигивает закрытыми форточками. в спине до сих пор саднят поломанные крылья. я морщусь.
я открываю глаза. надо мной висит сгоревшая лампочка. за стенкой визжат дети. я чувствую, как от пола отрываются их теплые носочки и как кончики пальцев касаются накаленной гирлянды. наконец-то срывается шторка. мне кажется, что я точно когда-нибудь сойду с ума.
(c) doberman.