Пятое бодрствование
БЕДЛАМ
Если трагедия затягивается,
она рано или поздно, становится
комедией...
(Закон "дурдома жизни")
Кричат, - Бедлам! Ты удивлен?!
Сдержи эмоции, дружище,
Перед тобою, мой дурдом!
С палатами различной мысли,
Как иногда разрезав лук,
Мы видим, лишь колец ряды,
Так, и Вселенная, из мук,
Рождает новые витки!
Из малого ростка, родились,
Палаты моего владенья,
В нем все философы вместились,
Переходя лишь по веленью,
Из одного покоя в новый,
Но, все же многие из них,
В ряды великие готовы,
Вступить! А мыслей никаких!
Широкополы у них шляпы,
Жаль, мысли так не увеличишь,
Их изреченья словно жабы,
А суть, и вовсе не увидишь,
Так вот, прервемся, люди тоже,
Слагают храмы на земле,
И их сложение, похоже,
На Вечность, где виток в витке!
Такие ж звезды в куполах,
Внутри часовенки, капеллы,
Святые мощи во гробах,
Одно в одном, в сложенье целом,
Ну ладно, вот мои палаты,
В первой, - Гуманный пациент,
Считает, что вокруг все свято,
А он, - ничтожный элемент,
Он сдерживает свои мысли,
Как переполненный колодец,
Что б не вредить другому в жизни,
Что б жил спокойненько народец,
Наверно в прошлом он,- поэт,
Писал тайком, боясь поправки,
Вот только не было на хлеб,
Стихи ведь, «не дошли» до лавки…
Эх, если б «воздух» в него дать,
То много б «шляп в воде поплыло»,
Но, он так и не смог сказать,
Что б «головы не затопило»!
Палаты номер два, и три…
Философы в них, антиподы,
Идеалист, живет в одних,
В другой же, - Реалист природы.
Первый считает «грудь стеклянной»,
Второй, свой собственнейший «зад»,
И то, что первому понятно,
Другому, словно смертный яд!
В четвертой, - Гении витают,
Шагнувшие уже в века,
Их сумасшедшими считают,
Иль держат в полных дураках!
В пятой палате, - Гигант мыслей,
Разумные ведет он речи,
Но, все оторвано от жизни,
Закон борьбы противоречий,
Шестая, - «Сдвинутых» палата,
Настолько не ясны им шутки,
От гениев, до меценатов,
Они всерьез все прибаутки,
Уж разбирают по утру,
Не понимая слов игру!
Философ, из седьмой, мозги
Спалил в поэзии высокой…
А, из восьмой, комедии,
Писал волнующим потоком,
Писал, пока «не смыло крышу»,
С тех пор, он мнит себя рекой,
Огнем же мнит себя седьмой,
И, я их часто вместе вижу,
Но, пламя воду побеждает,
Тогда, с девятой, их спасает,
Мудрец, назвавший себя, - Богом,
Творцом, Вселенной и Миров,
Он рассуждает очень строго,
Послушай речь с его же слов!
Часть шестая.
Монолог безумного Творца.
(Труднее всего следовать простым правилам.
В них нет исключений...)
В моей руке, чудесная вещица,
Которую, я каждую секунду,
Рассматриваю в лупу, что творится,
В столетиях, поверив чуду,
Которому названье, - Человек!
Пылинка на поверхности планеты,
Моя секунда, там – столетья…век…
Хоть искра эта принесла им беды,
Ибо нет хуже, осознав святое,
И, нить Творца в своей душе,
Не знать в руках своих покоя,
Не знать терзания в уме!
Есть правда то, что мне так мило,
Цветы…детишки…мотыльки…
Но, как потом смотреть противно,
На то, что делают Они,
Фигурки, вырезав вначале,
Кумиров…идолов…богов…
Они молились, и впадали,
В транс, «избавляясь от оков»,
Потом молились моей лампе,
Которую для них зажег,
Потом уже не шутки ради,
Сказали, - Человек – есть Бог!
Ох, лучше б я его не делал,
Как Он страдает, там внизу,
Он одинок на свете белом,
В секунде отданной ему,
Как Он воспримет эту вечность?
Что ужасает, и меня,
Как Он откроет бесконечность?
И, «лампы» вечного огня?
Да, уничтожить его жалко,
Так, как же дальше поступить?!
Заставить – умирать, и жить!
Стерев сознанье светом ярким,
Заставив снова воскресать,
Что б роли разные играть!
Тут, он умолк, глядя на мячик,
Затем подбросив его вверх,
Продолжил, -
Физик озадачен,
Открыв температур эффект!
Он строит новые системы,
Открыв в них, связь землетрясений,
Открыв, иные феномены,
Открыв, - круговорот вращений,
И, цепи чудных изменений!
О, пылинка в солнечном свете,
Восхваляешь ты даже меня,
Говоря, изумляясь, как дети,
Что есть разум, и мысль у Творца!?
Что разумно устройство Природы,
И, когда я играю в свой мяч,
Гибнет дюжина стран, и народов,
Продолжая меня восхвалять!
Поумнел Человек, размножаясь,
Он без «игр» моих бы, покрыл,
Всю поверхность - земной этот шарик,
И, меня бы уже изучил!
Не достаточно быть, просто Богом!
Не успеешь даже чихнуть,
Как уже половина народа,
Разбирает по косточкам суть!
Нет, пора прекращать этот пир,
Сокрушив третий шар, и весь Мир!
Так сказал, мой девятый, безгрешный,
Но, опасна вершина вершин,
Тем, что хочет он в грецкий орешек,
Запихнуть поднебесный Олимп,
Но, оставим пока у себя,
В тех палатах других, и Творца!
Однако, мой Бедлам…палаты…
Есть только - Суета сует,
И, звезды – дыры «без заплаты»,
В них посылают, мыслей свет.
Моя ж болезнь не излечима,
И, состоит она лишь в том,
Что грань почти неразличима,
Палат в дворцы, - палат в дурдом,
Что, если Глупость – это Мудрость,
Что, если Смерть – есть тоже Жизнь,
Что, если Героизм – Глупость,
И, вся Болезнь людей – Мысль!?
Нет! Я, разумнее системы.
Нет! Я, мудрее всех канонов.
Хотя смеюсь, коль сдали нервы,
И, плачу от людских законов…
Часть седьмая. Грезы любви.
Все было б в жизни хорошо,
Когда б Любовь – любовь, рождала,
Тогда б свободно, и легко,
Она б в людских сердцах бежала,
Но, вот проказник Гименей,
От старости стал хуже видеть,
Иль от потехи, для чертей,
Стал ранить, что бы Мир обидеть,
Любовнику, прислав мужчину,
Любовнице, жену его…
«Секс-революции» личина,
Все было б в жизни, - Хорошо!
Но, к черту! Эти извращенья,
Их смысл – предательство, и лож,
Нажива, пьянство, вожделенье…
Где вся любовь – дешевый грош!
Каким бы золотым он ни был,
Желанно тело молодое,
И, коль по старости негож,
То, заплати за нежность вдвое,
Оставим яблоко гнилое!
Что б созерцать, как жрет живое,
Такая ж мерзость опошленья,
Да, и примеров тьма, в том тленьи…
Но, есть она – Любовь Святая,
Что материнскою зовется,
В ней, женщина не понимает,
Какое сердце в чаде бьется?!
Он для нее, всегда ребенок,
И, наделен талантом свыше,
И, смотрит ангел из пеленок,
И, гений, на кроватке дышит!
Я, тут случайно, пролетая,
Свидетелем невольным был,
Как первенец уж умирая,
От той любви, опять ожил!
Он рос, как лучший из детей,
Был скромен, и к цветам стремился,
Постиг строение людей,
И, в высшей школе проучился,
Мать не могла сдержать восторг,
Себе, отказывая в счастье,
Считая не уместен торг,
Коль ее мальчики несчастны!
Она была весь день в работе,
В учебе сына, и в мечтах,
Что благодарностью, в заботе,
Поддержит сын, в нелегких днях,
И, быстро время пробежало…
Мать, заболела, и слегла,
А, сына страсть веселья гнала,
На злополучные дела,
И, так судьба потом сложилась,
Что, сын уехал…погостить,
Сказала, мать родне, - Свершилось,
Прощайте! С вами мне не жить…
Произнеся эти слова,
Она в надежде, умерла…
А, что же стало с блудным сыном?
Когда вернулся он домой,
Весь Мир ему,
вдруг стал постылым,
А он, как призрак зла, хмельной!
Прощенье просит в пустоте,
Скребет могилу на коленях,
Но, не дано его душе,
Свободной стать, в своих моленьях,
Оставим это, вот пример,
В привычке счастья вместе жить,
Он, в думе… Он, миллионер…
Она, как кукла, что б любить,
И, двое чудненьких сыночка,
Растущих, как в оранжерее,
И, няня бродит, словно бочка,
Их холя, нежа, и лелея,
Но, так живут, лишь единицы,
Простой же люд, - Вольны, как птицы!
Песня о розах.
В моем саду росли три розы,
Три жрицы, им давали цвет,
Снимая с лепестков слез росы,
В бутонах, зажигая свет…
Одна из роз, звалась – Любовью,
Светилась розовою мыслью,
Вторая, пламенною кровью,
Именовалась она – Жизнью,
А, третья бледная, как снег,
И, хрупкая, как из стекла,
Ее назвали просто, - Смерть,
Так холодна была она…
И вот, однажды, к жрицам трем,
Пришел бродяга, - Сон прекрасный,
Он, долго выбирал из жен,
Но, труд признаться был напрасный,
Все три, хоть разные по цвету,
Таили прелести свои,
Тогда в подарок, амулеты,
От Сна, накинули Они,
Смерть, взяла амулет – Забвенья,
Для перехода в мир иной,
Любви, досталось – Вдохновенье,
И, снов мираж, яркий, цветной,
Жизнь, взяла – тягу к Пробужденью,
И, силы после сновиденья…
И, каждый, кто в моем саду,
Роняет тягостные слезы,
От амулетов, он мечту,
Исполнит, от одной из розы!
Да, что Любовь – секундный миг,
Он, точно легкое дыханье,
Тебе уж кажется, постиг,
Постиг, поймал его ты тайну,
Но, он растает в пепел…в дым…
Дав одиночество, двоим!
Все эти вздохи, я б сложил,
Всего лишь в два…нет, в три сонета,
Да! Три ступени у Любви,
И, ничего не сделать это,
Как говорит ученый муж,-
Биохимический процесс!
Вначале, есть гормоны нужд,
Затем, прогрессии прогресс!
А дальше, - спад, или прямая,
На выбор, каждому свое…
Любовь – грешна! Любовь – святая!
В нем, она - Жизнь! В нем, - Ремесло!
Сонет первой ступени.
Однако есть, Любовь, на свете!
И. грезы томные по ней,
Когда, свободен, словно дети,
Когда, твой дух, еще сильней!
То, мысль реет в поднебесьи,
То, вдруг, тоска овеет грудь,
И, счастлив ты, когда вы вместе,
И, ночью тянет душу грусть…
И, ты готов с зарею мчаться,
К ней…Буд то вечность не видал,
И, восхищаясь, восхищаться!
Что королеву повстречал!
И, снова вместе! Снова бал!
И, настроений карнавал!
Сонет второй ступени.
И, настроений карнавал,
Сменяет – быт…семья…работы…
Когда ты мужем уже стал,
Будет ребенок! И, заботы
Наполнят день, грядущий света,
Но, тебе в радость осознать,
Что ждут тебя еще, хоть где-то,
Что б спрашивать, и понимать!
И, утишать, напоминая,
Что ты – решителен, и смел!
И, кажется, не надо рая,
Ведь ты уже во всем поспел!
И, много сил, и масса дел…
К венцу любви, - семья в удел!
Сонет третьей ступени.
К венцу любви, - семья в удел?!
Но, нет уж никакого лада,
Казалось бы, еще б терпел,
Если б вино, не стало ядом!
И, силы нет, и денег мало,
Ревет ребенок по ночам,
И, «королева» уже стала,
Страшнее маски палача,
Дни чередуют – крики…ссоры…
С признаньями в любви…в слезах…
И, постоянные укоры,
Взаимных встреч, - взаимный страх,
Но, веришь, в грезах… в ярком цвете…
Однако, - Есть Любовь, на свете!!!
Часть восьмая. Бег по гаммам.
Как интересны, и чудны,
Превратности иных талантов,
Но, говорят другим они, -
Будь выше похвалы педантов!
Не счесть числа всем этим судьбам,
В ком, музыка рождала Имя,
Да, и какие были люди,-
Бетховен…Моцарт…Паганини…
А, вот один из них бежит,
Чуть позади руки отца,
Бедняга, целый день сидит,
Играя гаммы дотемна,
Беря в них взрослые мотивы,
Он вкладывает в струны душу,
И, льется музыка игриво,
Как ветер с моря, мороз в стужу,
Отец, упорно смотрит в спину,
Сын Дэвид, должен только первым,
Прийти к турниру, и олимпу,
И, к черту – слезы…страх…и нервы…
Семья его не из богатых,
Все деньги, если есть работа,
В жестокости – нет виноватых,
Трудиться до седьмого пота,
Надо родителям с детьми,
А музыка, как дар небесный,
Что б скрасить серость суеты,
Что б жизнь была бы интересна!
Слова отца, - нам надо выжить…
Знакомы каждому из них,
И потому, сын хочет слышать,
Звук счастья, из-под рук своих,
И вот уж, первый конкурс пройден,
Где утешительным был приз,
Но, он для Дэвида угоден,
А, для отца, в нем зала свист!
Дальше, победа за победой,
И, в Англии соблазн учебы,
Но, юноше от них лишь беды,
И, приступы отцовской злобы!
Когда он, словно дикий зверь,
Его, прижав покорно к стенке,
Кричал, - Не едешь, ты теперь!
Слишком большие надо мерки,
Пройти еще, а ты сопляк!
Который, многого не может…
Каждый отцовский нервный взмах,
Бросал в мороз, и в дрожь по коже,
Шли годы, Дэвид виртуозно,
Играл от песен до сонат,
И, лишь симфонью Мира, сложно
Исполнить было, без затрат…
В которых бы, душа излилась,
В которых, страсть на грань с любовью,
В которых, Истина родилась,
В которых, слезы полны кровью!
Затрат, что юности страшны,
Они знакомы старцам в жизни,
Которые уже чисты,
Ведь пройдены соблазна вихри.
И вот, отцом избитый, Дэвид
Решает продолжать учиться,
В слезах, он все же твердо верит,
Что сможет главного добиться!
Обратный путь уже закрыт,
В напутствие слова о том,
Как скрипку, что купил старик,
Взял брат его, сломав потом…
Казалось, счастье улыбнулось,
И школа, и учитель строгий,
И, в сердце, страстью встрепенулось,
Вершина музыки, что боги,
Отдали, с целью испытать…
Что б отличить талант, и бездарь,
Казалось, уж рукой подать,
До края, и подвластна бездна!
Он, постигал уже не ноты,
А ритма тайное звучанье,
Что б передать полет свободы,
И, грешных душ земных, страданье,
Учитель рад, что ученик,
Еще не Гений, но есть Искра!
И, главное душой постиг,
Что Жизнь – мысли звездной вспышка!
Дэвид же, грезит по ночам,
Талмуды нот, уча на память,
А, пальцы по столу стучат,
Симфонию Мира…Не исправить!
В нем, бес азарта, душу гложет,
Что, он обязан победить,
Что, в музыке забывшись, сможет,
Всех, и за все в жизни, простить!
Зал полон, в сборе судьи, зритель,
Волненье сковывает грудь,
И он идет, как исполнитель,
И, сцены свет, и не свернуть…
Оркестр дал начало такта,
Раздались звуки из-под клавиш,
Как выстрел, грянув, так внезапно,
Как мысль, - Ты сейчас всем правишь!
Раскачиваясь, он, как в битве,
Ведет сраженье, зла с добром,
Гармонию, создав в том вихре,
Виток, шагает за витком!
То, в них надежды луч заветный,
Мелькает вспышкой, переливом,
То, всплеск любви, но безответной…
То, одиночества мотивы,
Сменяет, возрожденье духа,
Как твердь заснеженной скалы,
Летят мечты под ветром звука,
На стекла розовой зари!
Что бы наполнились умы,
Великой силой созиданья,
Не отрывай творец руки,
До скорбной ноты покаянья!
Дэвид, уже не свой в лице,
По лбу струится пот, как дождь,
Он, словно в тернии венце,-
Наместник Бога! Судный Вождь!
Он, как шаман, самоотрекся,
Что б донести слова небес,-
Блаженны,- кто над злом смеется!
Блаженны,- принявшие крест!
Блаженны,- нищий, и убогий!
Дающий, милостыню им,
Блаженны в Мире все дороги,
Ведущие в пречистый Рим!
И вот, финальные аккорды,
Последний всплеск, последний звук,
Звучащие для всех, - Свободны!
Свободны, от грехов, и мук!
Секунду,- вечность в тишине,
Взорвали зал рукоплесканья,
Он на Олимпе, в вышине,
Он победил, все ожиданья!
Чуть отойдя от инструмента,
Ему остался лишь поклон,
Но…мгла сменила вспышку света,
Дав обморок, как смертный сон,
Он, видел в нем себя ребенком,
Сидящим утром у реки,
Что б слышать посвист трели звонкой,
Что пели нежно соловьи,
Потом, поднявшись по утесу,
Вдыхая трав лесных дурман,
Он наблюдал, как плачут росы,
И, как скрывает луч, туман…
Он, видел Ангела над Миром,
Который, вдруг, его коснулся,
Вернув в забвение свет…силы…
Увидев сон, Дэвид очнулся,
В палате озаренной солнцем,
Царил торжественный покой,
И, он лежал, большим ребенком,
Забывшим взрослый образ свой,
Мелькали лица в коридоре,
Витали звуки…смех… и крики…
И, счастьем стало ему горе,
К его чудачествам привыкли,
Он, все забыл,- концерт…победу…
Казалось, так же на вершине,
Остался, Дэвид, а в замену,
Сознанье отдано машине,
Но вот, однажды, из приюта,
Он, шел по улице пустой,
И вдруг, его коснулось слуха,
Песня мелодии простой,
Она лилась невесть откуда,
Из глубины кварталов темных,
И, была порожденьем чуда,
Свободой душам, вновь рожденным!
Шел дождь, неся поток по камням,
Блестящей, черной мостовой,
Дэвид бежал, хватая капли,
Летевшие над головой,
Хватал, как ноты от мелодий,
Как исцеленье, к своим ранам,
И, он бежал, и был свободен!
И, он бежал, опять по гаммам!
Часть девятая. Исповедь самоубийцы.
Как медленно тянулось время,
И, ночь светилась, звезд огнями,
Я нес хранительное бремя,
И, наслаждался пустяками,
Бродя по набережной тихой,
Я восторгался рябью волн,
Но, мой восторг был прерван криком,
Ускорив шаг, на зов пошел,
И, скоро у кустов высоких,
Увидел я, как человек,
Ножом чертил на венах строки,
Что б завершить судьбы свой век,
В нем была сила от бессилья,
Тогда не выдержав, спросил я,
- Ей богу, жизнь так прекрасна!
Что ж вас заставило, юнец,
Хватая нож, по венам страстно,
Искать торжественный конец?!
Чем неугодна вам Земля?
Рассчитываете на Небо…
Что б, птицей улететь в края…
Что б не просить у сытых хлеба…
А, в Небе что? Оно, хоть есть?!
В нем атмосферное начало,
Какая там законов смесь?
И, как там жить, если устало,
Твое сознание терпеть,
Земного бытия причалы?!
Он, выслушал мою тираду,
И, глухо произнес в ответ,
- Мне, видно смерть дана в награду,
И, выхода иного нет!
Я, поднимался в рифмах к небу,
Я, видел в снах своих Творца,
Я, украшал цветами Землю,
Молился, но не за себя!
И, каждый встречный своей грязью,
В душе моей оставил след…
Я ж, размышлял над этой связью,
Что породило во тьме свет?!
И, так высоко я парил,
Что оторвался от земного,
Я обо всем, и все забыл,
И, Мир казался вечно новым,
Когда ж ворвалась в жизнь любовь,
Как грех… как крах… как нереальность…
Я, душу всю изрезал в кровь,
И, раны обратил в фатальность,
В предначертание судьбы,
В усмешку злейшую природы,
И, в белый лист, ронял стихи,
Про голубые небосводы…
Послушай, как смешны они…
Сонет влюблённого самоубийцы.
Как не случайна наша встреча,
И, искра, что зажглась меж нами,
Я, думаю о вас весь вечер,
И, говорить готов стихами,
В бездонном небе нежный взгляд,
С улыбкой алых лепестков,
Я вижу, и лучом закат,
Мне, ваше озарит лицо!
Как все же, хочется любить,
Вас ожидать, как ждут весну,
И, каждый вечер говорить,
- Я, вас люблю! Я, вас люблю!
И понимать, вдыхая ветер,
Как не случайна наша встреча!
.............................
Все это блажь, а мы как дети!
Не замечаем в ней порок,
Который жалом в сердце метит,
В свой час и день, в свой скорбный срок.
Когда в нас страсть, и гаснут свечи…
Когда ж на Землю опустился,
То осознал, что я один,
Что то, зачем на свет родился,
Я, разменял на «вспышки дым»,
Я, материнскую любовь,
Не оценив, не замечал,
И, не осознанную злость,
Я, в той потери осознал!
Ударившись в пустое пьянство,
Где собутыльник верный друг,
Где воровство, и хулиганство,
Где тьма у пошлости услуг,
А был ли, во всем этом, Друг?
Ведь попадая в склеп больничный,
Я оставался одинок,
Чужие люди горемычно,
Давали мне воды глоток.
А дальше? Новые паденья,
И мысли, что помеха я,
Судьбы ошибка…плод затменья…
Мой день – вечерняя заря!
Тогда я слышал Голоса,
И, призраки вошли в реальность,
Они, пороками клеймя,
Гнали меня в судьбы фатальность.
Я помню, как бежал от них…
Как не в себе тогда же был…
Как в след кричали, - Да он, псих!
Как дважды смерть я совершил,
Рвалась веревка, яд не брал,
Я снова к жизни возвращался,
И, книгу грешную писал,
Но, в сердце прежним оставался,
Бог, слишком занят для меня,
Нет времени, во днях сомнений,
И, как пылинка я у зла,
Для грязных дел, и совершений,
Оставь, и ты! Дай, умереть!
Того, в ком силы нет гореть!
Я, молча заглянул в глаза,
Которые чуть открывались,
Дрожали, - тело, и рука,
Но, силы все же оставались…
Тогда перстами проведя,
Где от потока вены вздулись,
Я, душу не взял у юнца,
И, раны сами затянулись…
Он, в покаянии уснул,
Я ж, размышлял о смысле слов,
И, свежий ветер, вдруг подул,
В нем пройден путь, семи грехов…
25.06.2006.