День уходит, и ночь раздвигает тревожности рамки,
Прикасаются к шее холодные пальцы зимы,
И декабрь обживает пустые картонные замки,
Что в секрете от всех под убежища строили мы.
Ищет выход сквозняк в лабиринте тяжёлой портьеры,
Раскачав Вавилонскую башню несказанных слов,
А тоска, словно зверь, перепрыгнув решётку вольера,
Треплет душу похлеще десятка озлобленных псов.
Недосказанность душит быстрее пеньковой верёвки,
Рвётся эхо бумагой, цепляя обрывками фраз.
По канату из нервов иду босиком, без страховки,
Позабыв, что истрачен впустую удачи запас.
Прикурю второпях от разломанной надвое спички,
Размотав, будто нить, пожелтевшего дыма клубок,
И бессонную ночь с двух сторон ограничат кавычки,
Оборвав бесконечный меж сердцем и разумом торг.
Даже сотую часть, что с тобой и со мною случилось,
Не удастся вернуть, попытавшись сложить по кускам –
Мы однажды, как Трою, разрушили слово «взаимность»,
И безверья бечёвкой связали себя по рукам.
В горле ком, но хриплю еле слышно прокуренным басом:
«Ты прости, что молчал, свою душу закрыв на замок»,
И ложатся снега на сожжённых иллюзий каркасы,
А пороша стирает на атласе контур дорог.
15.12.2016 (18.10)
Снежный бенефис (цикл)