Старый клоун раздаёт на вокзале листовки, говорящие
о представлении цирка шапито. Несомненно,
так заканчиваются клоуны - замещая автомат (или ребёнка).
Я наблюдаю за ним внимательно: хочу знать, как заканчиваются клоуны.
Полно шарма равновесие между меланхолиями
и диким, заразительным смехом постепенно исчезает;
с каждым годом углубляется некая борозда на щеках,
пока остаётся только отчаяние слишком толстого носа
и неловкие движения старца, которые уже не пародия
здорового и бессмысленного человечества, только памфлетом,
обвиняющим несовершенное сложения тела, ошибки
архитектора. Остаётся свет большого лба, светильник
слишком белой кожи (в этот раз без пудры), слишком узкие губы
и глаза, из которых уже смотрит кто-то чужой, из которых выглядывает
холодно кто-то, кто может быть следующим жильцом лица -
если бы только удалось продлить прокат этой печали.
Так заканчиваются клоуны - когда большое равнодушие мира
Вторгается в нас, входит в нас горько, как свинец в губы.