Мне кажется, что я видел уже все детали,
Что мир составляют как что-то целостное.
Куда же ребенка светлого во мне затолкали,
Если я полюбил темное пиво, мне мерзкое?
Что сделали с моими руками ожоги от папирос
И краска, что навечно застыла в предплечье?
Неужто и голос мой, огрубев, перерос
Способность дрожать, когда наносят увечья?
Я спокойно наблюдаю голый девичий стан,
Даже легкий румянец не выступит от смущенья.
Неужели так много разврата мой глаз застал,
Что разум не отнесется за это с презрением?
Ненавидел себя, презирая случайных прохожих.
Убивать все в нутре, греша до дрожи по коже.
И, все же, боюсь встретить человека, с кем схожи,
Но коего не заботит, с кем он делит спальное ложе.
Я учитель морали
с вечно жуткой оргией в голове,
Но иначе, кто будет говорить, что хорошо, а что плохо?
Вы серьезно поверите честному праведнику,
Но не прожженному мне,
Когда я презрел срам с помощью не одного порока?