Край простыни комкают пальцы,
сжимая во сне обрётенные вещи.
Веки помнят о тенях-скитальцах,
светлых ликах и ликах зловещих.
Тают как эхо слова разговоров,
скачут мячами по лестничным клеткам.
Свет, как обычно, в конце коридоров
и воробьиные стаи на ветках
в клювах беспамятства держат листочки
важных до дрожи, до спазма в затылке,
писем о жизни без пауз и точек,
вдаль уходящих сюрпризом в бутылке
к дальнему берегу, к дивному «где-то»,
чтобы разбиться о гальку прибоя
и вниз скатиться по стеклам рассвета
на чистый лист прозрачной росою.