В своей болезненно-бестолковой вере в лучшее,
Я забываю о шрамах, от людей полученных.
Не успев зашить очередную рваную рану,
Я любовью, кровью и болью, шатаясь, пьяный.
И опять я иду, идиот, под огонь, и картечь, и пули.
Потому что родные, любимые там. Уснули.
А я верю, что всё хорошо. Было, есть, и будет.
И ни одна гиена и ни один пёс меня не забудет.