И жила в нашем доме крепкая женщина, зимой и летом одинаково одетая.
Кирзовые сапоги, с подогнутым верхом, телогрейка на пару размеров больше, с прилипшим мелким опилком, лёгкий платочек с завязанными сзади шеи концами и сверху шерстяной в крупную зелёную клетку. В праздники она надевала куртку из чёрного плюша. В жаркую неделю она снимала фуфайку и носила фланелевую кофту. Зимой одевала брезентовые рабочие рукавицы, внутри которых были шерстяные варежки. Ни чего не знаю о её прежней жизни. Осталась в памяти молчаливой до угрюмости, а если и говорила что, то медленно по мужицки.
И зимой, и летом несла она на правом бедре с лесопильного завода "стульчики". Так назывались у нас обрезанные концы досок. Работала она на торцевой пиле и за смену выбирала себе ношу сухих обрезков. Ими она топила.
Во дворе у нас стояли "костры" дров и сараи тоже заполнялись колотыми
дровами. У Варвары такого хозяйства не было.
Мастера завода знали твёрдость характера и безотказность труженицы.
Работала она и по две смены ... О причёске не говорю, не видел. Из под платка выбивалась густая прядь толстых, кучерявых, слегка рыжих волос. Ситцевая юбка длинная и мужские кальсоны дополнили бы её портрет, но было то, из-за чего я начал рассказ.
Дом наш был срублен в двадцатых годах прошлого столетия. Имел два
этажа, шесть коридоров и сорок восемь келий для жильцов. Размер комнатки
два метра восемьдесят сантиметров ширина и три метра восемьдесят длина.
Мужиков убила война. Остались жёны. На праздники приходил в дом
баянист. Нарасхват. На правой руке у него не было безымянного пальца, но он обходился без него.
Женщины собирались на коридоре. Выпивали чекушку. Пели частушки и плясали. Варвара стояла в сторонке, не пела. Лицо её разглаживалось от
угрюмости. И когда приходил ,наконец, её черёд, она выставив вперёд правую ногу в кирзовом сапоге, притопывала ею и потом подтягивала левую.
Чем ближе к центру круга, тем она динамичнее двигалась и наконец в центре круга сокрушала все бабьи каблучки и туфельки, утверждала своё и произносила: "Я Варвара Штана- Маша Першина я."
Тётки звали друг друга в гости и к столу. Тянули за собой баяниста да и соседских мужичков.
Варвара заходила в свою келью, закрывала дверь на крючок изнутри...
и засыпала до заводского гудка.
Это были её активные годы жизни. В 1973 году она получила пенсию.Дрова
для печки она собирала ,выходя, к заводу. В голове её гудели голубые пилы...
Новый год она встретила одна в свей каморе. Потом полыхнул пожар и она сгорела вместе с ещё пятью женщинами...
Может быть, и не вспомнил бы я это время и живущих в нём людей,
Да ,сегодня, день великомученицы Варвары. В третьем веке, глубоко поверившую в Господа Иисусу Христа, и отказавшуюся отречься от христианской веры, казнил сам её отец.
Идя на казнь, она молилась, Богу, чтобы Он избавил от внезапной смерти тех, которые будут вспоминать ее и ее страдания, и был голос с неба, обещавший исполнить прошение ее...
За жизнь-то я встретил имя святое лишь дважды. Мати великомученица Варвара ,
моли Бога о нас , молись и о женщинах погибших вместе с пролетариаткой Варварой...
17 декабря