Этот год не из робких, но канет и он в века.
Вновь достанешь коробку из старого сундука,
Вновь волшебное действо поднимет в настое хвой
Самый ранний, из детства, твой первый «культурный слой».
Сколько «серебра-злата» окажется в сундучке:
Мандарины из ваты на проволочном крючке,
Из картона корзинка, обвитая мишурой,
Парашют тёмносиний, фонарик сторожевой,
Разномастная стая воробышков, снегирят,
Что ночами летают, а днём на ветвях сидят.
Их не трогает кошка, беря деревцо в разбег,
Это даже не прошлый – совсем допотопный век.
И напрасно я силюсь сдержать удивлённый вздох:
Как они сохранились на ломке былых эпох?
Вижу в призрачном свете неровном, из-под ресниц,
Переезды и смерти, сожженье мостов, страниц.
Сколько было их, всяких, уже на моём веку,
Что никак не иссякнут, а бродят в моём соку.
Сколько будет в кипенье грядущих неробких лет
Возрождений, прощаний, прощений, худых примет,
Сколько ёлок одарит сокровищами сундук
Из трясущихся старых, из детских неловких рук…
И восходом секвенций поёт на душе сверчок,
И цепляется в сердце железный, во рже, крючок.