тридцать третье дикаря
Я пришёл в себя второго января - это было не похмелье, а ранение, точнее - контузия и небольшие царапины и ушибы от гранаты, так, говорят, я ещё в чуме вытащил из боя ихнего майора, негра, естественно.
За окном палаты вместо заснеженных ёлок цвели кокосово-бананные пальмы, но я был очень рад, что жив-здоров, даже ещё не мог осознать, что троих наших уже живыми не увижу - я своими глазами видел, как их скосило, но тогда в горячке, а теперь в неуёмной радости, что цел, не мог о них думать.
Сидевший в палате мой "адьютант" Пылемот - по кличке Пулемёт, больше не от оружия, а насчёт дам, - командир первого взвода, оказавшийся с докторами, когда я очнулся, меня поприветствовал своим шепелявым "сновымгодом" и "а тебе всё идёт тридцать третье дикаря"
В Аразубабе дикарей хватало, а декабря было мало - стояла особенная жара, пингвины на пляжах мучались страшно, но и воевать было тяжко, дикари - так мы называли противника, - полюбили в жару огнемёты, и бегать нам пришлось очень быстро, однако, это и, по странности, помогало бить дикарей, самих себя огнём выдающих и нас не видящих.
-Давай, Петруша, строчи за водкой, - направил я лейтенанта, делая черепашьи усилия подняться с постели.
-Капитан, я ж водку в жару не могу, - сказал Пулемёт смущённо. - Пойду за льдом.
-Только не на тот полюс, - предупердил я, с его помощью свешивая ноги. - У кубинцев возьмёшь?
- А где ж?
- Давай, не сапёр - одна нога здесь, другая...
- Типун вам товарищ, - сказал Пулемёт, открывая дверь. - Я скажу Егену,чтоб сел в палату, не помешает? Я шампунь возьму, ладно?
- Ну, раз Новый год - бери, будем потолки мыть.
Еген был настоящий эстонец, ростом почти с меня, но шкаф-шкафом, он достал из кармана какой-то несуразный графин:
- Капитан, это , конечччно, не Ваня-Талллиннн, но питтть можно!
- Джин? - я взял бутылку. - Что ж, пацаны б одобрили. Ну, давай, за тех, кто на суше, начнём.
В палату вдруг вошла докторица, я её знал до этой попадки, красивая.
-А если я пойду, капитан? - вдруг расхотел пить Еген.
- Иди, малыш, - повелительно подтвердила доктрица. - Я посмотрю больного.
-Давай, Еген, если мне будет больно, я закричу, - сказал я. - Раздевайтесь, доктор.
- Х-м, сказала она, присаживаясь мне на колени. - Ты, прям, Дед Мороз в этой красной шапочке...
- А ты - Снегурочка, в халате, - блеснул я не утерянным в контузии остроумием. - Поищем?
- Дикари, - вздохнула доктрица. - Лечить вас всех надо...
- Тридцать третье дикаря, - объявил я. - Доктор, пожалуйте на ёлку...
***