В вязком омуте тумана можно разглядеть много интересного, особенно, если ты часть всего сущего.
Я живу в этом уже много тысячелетий, я Мир.
Я рад знакомству, лишь потому, что оно первое, что будет дальше, я, увы, не знаю.
Во мне происходят ужасные и удивительные вещи, которые я не могу контролировать. Порой, меня самого пугает людской разум, хотя ему и далеко до совершенства, но я знаю, на что он способен, если захочет.
Люди подвержены инстинктам, что ещё хуже, ведь они могут быть сильнее разума, а тут, как говорится: каждый сам за себя.
Так вот, я Мир.
Родился я, уже сам не помню когда, но и старым меня назвать нельзя, среди своих сородичей я еще считаюсь неокрепшим и совсем молодым, хоть и разменял уже тысячи веков.
Мать начудила, когда меня создавала, так уж вышло, что она решила сделать мир без каких-либо сверхъестественных существ и магических созданий. Мир без эльфов, гномов, орков, гоблинов, демонов, ангелов. В общем фантазию матушка угробила, а новых "персонажей" для меня создавать ей уже не очень хотелось. Не скажу, что я родился совсем без магии, нет, она во мне есть, как и в любом живом мире, иначе, я был бы абсолютно не способен поддерживать жизнь на своей земле. Магия - Это дыхание жизни, её суть.
Смотря вниз, на людей, я каждый раз пытаюсь представить, что они будут думать и чувствовать, если узнают, что я их вижу, и знаю о них всё? В конце концов, имею я право помечтать.
Я смертельно устал. Я замечаю лишь иногда, лица людей, которых осознанно направлены в небо. Людей, которые ещё не понимают, но уже догадываются, а возможно и чувствуют, что Я есть. Интересно, а они знают, что первое, что видит младенец это не лицо матери, а мои глаза? Даже сквозь потолок роддома. Так было всегда, сколько помню, сквозь скалу, пещеру, соломенную крышу, балки..материалы, для постройки домов человек выбирает самые разнообразные, и чем, спрашивается, им небо не угодило?
Кажется я совсем забыл про плохую погоду, так они называют мусор из других миров. Это же надо, живой пух снегом обозвать. Одно плохо, как только он попадает на людскую землю, тут же тает. Во мне слишком мало магии для поддержания его жизни, вернее, она расположена слишком неравномерно, по этому в одних участках моего мира они живут, а в других погибают. Вода, или дождь, слёзы матушки, которая льет их по поводу и без повода, то с одним миром беда, то с другим. То солнце садится и ему нужна подзарядка, то ангелы с демонами очередную войну начнут. Или вообще, эльфы все деревья в своем лесу срубят, мол, слишком болтливые и проку от них мало. Да, да, не надо так удивляться, есть и такие эльфы, разные бывают, матушка их много придумала в свое время.
Я много думал, что же делать со своими редкими гостями и сделал времена года, когда и пух, то есть снег, жить может, и дождь лить, как из ведра и град с ветрами в общем лафа приезжим, не мир, а рай для туристов.
Пробило меня на поэзию, решил историю накатать, что всяким там писателям да поэтам можно, а мне, маленькому миру нельзя? Хорошо, я не буду строить слёзные глазки, с хлопающими ресничками, а продолжу свой, немного смахивающий на шизофрению монолог. Хотите сказать, что мир не может сойти с ума? Ещё как может. Попробуйте провести несколько тысячелетий в одиночестве, самим себе дифирамбы сочинять начнёте, да серенады петь. А я ещё молодой, в расцвете, так сказать тысячелетий, чтоб их.
Потихоньку в память заплывает давнишняя история, увиденная мной пару веков назад. Ещё, помнится время такое было, когда церковь бесчинствовала и разоряла людей направо и налево. Так ведь и полицию свою сделали, инквизицией назвали, ведьм да колдунов ловили и в ереси всякой обвиняли. Правда, на свой стыд скажу, что колдуны эти, учеными были, меня изучали, да видимо, церкви чем-то не угодили. Сожгли их.
Ведьмы, или дьявольские отродья, как они их называли, были лишь сведущими в травах и настоях женщинами, да умными девушками. Ещё бы, в то время парень умный родись уже глазом косились странно, будто чертя, жена родила, а девка умная уже непорядок, а если уж у ней локоны рыжие, да глаза зелёные. Всё, пиши, пропала. Связывали таких, да в озеро кидали. Выплывет - ведьма, помрёт - человек. Девки, естественно не всплывали, но у инквизиторов и тут отговорка была. Мол, дьявол их забрал, в чертоги свои, и что хитрость божественную пронюхал и решил своих подопечных подле себя оставить. Тошно даже мне стало, а я много повидал. Мало того что невинных до смерти замучили, так ещё и сущности божественные оскверняют.
Какое бесстыдство! Но мне всё же было интересней смотреть, чем же всё это закончится, а не исправлять чужие оплошности, нельзя нам, порядок такой.
В общем, время было мутное и крайне жестокое, особенно для крестьян, их то - дети и попадали под такие, так сказать, наковальни жизни, и я уже не помню точно, с чего всё началось, столько времени прошло. Только, никак не могу забыть тот день.
Ранняя весна ступила в мои владения своей тонкой ногой, стряхивая с веток озябших деревьев хрусталики льда и капли талой воды. В лесах появлялись подснежники, первая, в этом году зеленая трава и пушистый мох. Реки забурлили, как кровь течёт по венам, не горячие, а ледяные, и вода слаще мёда, вкуса весеннего воздуха, полного магии и жизни. Только в такой день я и мог встретить её.
Я долго не мог понять, да и сейчас не понимаю, как я мог не заметить её раньше. Она сидела, прислонившись к стволу берёзы, и сладко спала. На её розовых губах играл солнечный зайчик, лицо украшал лёгкий девичий румянец, а длинные ресницы отдавали мягкие тени на бархатную кожу щек. Но больше всего меня удивили её волосы, невероятно длинные, они были свиты в толстые и мелкие косы, и собраны на голове серебряной заколкой с лазуритом. Сейчас, я бы мог смело назвать её блондинкой. Так как сейчас этот цвет подразумевает под собой всё цвета от светло-русого, до чисто белого. Но тогда, её волосы были цвета снега, ещё не сошедшего с гор, словно седые, даже не серебряные, как у старцев, а чисто белые, обвитые синей атласной лентой в тон камня в острой заколке.
Она дёрнулась, пребывая во сне и прошептала тихое: "Мир..", чем сильно меня удивила. По её щеке скатилась одинокая слеза, и глубоко вздохнув, она открыла свой большие, цвета вечернего неба глаза, темно-синие с теплыми лучиками золота по всему зрачку. Посмотрев на небо, девочка тяжело вздохнула, может, потому, что небо темнело, а может потому, что проснулась, или ей было от чего вздыхать в тот вечер, я доподлинно не знал, хоть мне и было интересно.
Вскоре она ушла с того места и больше не приходила. Я посылал в её поиски все ветра, что мог, но, они приносили лишь медовый запах её волос и грустную улыбку. Шли года.
И я встретил её снова. Уже не девочка с длинными белыми волосами, а женщина, с точеной фигурой, узкой талией и широкими бёдрами. С возрастом, черты её лица заострились, кожа стала бледней, губы алым пятном выделялись на лице. Её глаза смотрели с вызовом и бесстрашием, не свойственным молодой женщине. Уголки её губ лишь изредка поднимались в полуулыбке, когда ветер перебирал пряди её волос. Я удивлялся всё больше и больше, ведь она понимала, что этот ветер не случайно целует её щёки, а что передаёт чей-то ласковый привет.
Мама всегда говорила мне, что люди, наверно, самые странные существа, созданные ей. Что эта странность, выражается не во внешности, а в том, что внутри, в том, что не разглядеть, что можно лишь почувствовать, живя для души, тело всегда будет лишь клеткой. И эта клетка недолговечна, с каждым годом она всё более хрупка, пока не станет совсем немощной и старой, и пусть душа ещё молода, тело никогда не проживёт больше ста пятидесяти лет.
Именно об этом я подумал, когда увидел её стоящей посреди песчаного берега лесного озера. Сколько ей лет сейчас? По - человеческим меркам она выглядит лет на двадцать. По моим, она ещё неразумный младенец. Как всё сложно, и просто одновременно.
Она приходила на этот берег каждый вечер и любовалась игрой заходящего солнца на глади прозрачно - зеркальной воды. В один пасмурный день она пришла довольно рано и долго сидела на холодных камнях с отсутствующим взглядом сапфировых глаз. Смотрела в одну точку, но когда солнце стало заходить за горизонт, расплакалась, как маленькая девочка, навзрыд, изливая мне свое отчаянное горе. Это было как капля яда для меня, чувствовать её боль, предательскую и отчаянную надежду, и я первый раз за всё время услышал, о чем она думает.
Она думала обо мне, о жизни и смерти, она думала о жестокости людей, и даже не пыталась искать никаких оправданий своей судьбе, она всегда знала, что именно этим и кончится, она была ведьмой, знающей, ведающей все на свете. Разбито рассмеявшись она прошептала слова прощанья и развернувшись ушла по направлении к деревне, в которой жила. На следующий день её отправили в северное аббатство на церковный суд и приговорили к сожжению на костре за пособничество Нечестивому.
Так я впервые потерял кого- то дорогого для себя, впервые почувствовал, что значит любить.
С тех пор я довольно редко смотрел на своих подопечных. Я не видел смысла в этом, так как вмешаться в ход событий всё равно не мог, в этом правило, созданное Вселенной.
Но лишь одно я знаю точно, в праве людей менять свои судьбы и управлять ими. Она была бы жива, не будь жадность людей столь сильна. Хрупкая женщина решила разоблачить священников, которые вымогали деньги у деревенских жителей и насильно забирали детей в свои замки для услужения. Она была обвинена в черном колдовстве за это. И лишь я точно знал, что она действительно обладала толикой магии в своей крови, так искрилась она в моих глазах, так сияла при свете солнца. Это было выражено во всем, в каждом ее движении и вздохе, в задумчивой улыбке и переливах в ясных глазах. Вся её холодность была лишь показной, чтобы восполнить баланс огня, горевшего глубоко в недрах ее прекрасной души.
Я, Мир. Принимайте меня таким, какой я есть. Цените то, что рядом, пока есть возможность и время, ведь в одночасье этого может и не стать. Каждая душа, лишь песчинка среди моря, но как много она значит для кого-то.
Конец.
20.11.11