Пока натянуты все цепи
Я словно цербер под замком
Не выпускаю душу жить на воле
И не хочу ломать себя мечом.
Душа терзалась, рвала цепи
Но я латал, ковал их вновь
Как вечный пленник древней кузни
Старался зря не вылить кровь.
И раскаленный красный жест
Мне был лишь жаждою отрады
В тот величавый, властный перст,
Вложил всю душу, хотел, чтоб были рады.
И в день и в ночь тяжелой звездной
Ковал мечи, доспехи, дух людской
В нем заключал я мощи страстной
Всепоглощающей любовь.
Тот дух звериный есть во мне
Что доблестью сияет на доспехах
И я готов бороться в гневе
С собою на задворках пленной.
Удар. Встаю. Еще. Еще.
Мне все равно, я лишь умело
Пытаюсь врезаться клещом
В гнилое горло цели.
И вот: момент настал
Освободился жуткий крик.
Я понял: из меня восстал
Тот самый воли громкий миг.
Мы бились грозно:
Кровь хлынула с мечей.
Все забывать я стал под горном,
Что в сердце был моем мощней пращей.
Сметал с дороги гнев и страх
Сметал отчаянья мгновенья
Сметал все зовы младых прах
Оставил лишь успокоенье.
Окончен бой. Мечи долой
Я бросился тебя спасать,
Но только поздно было болью
Опять к тебе стремиться в прядь.
Сидит трехглавый цербер на цепи
Болезненно вздыхая в море
И понимает, что век не видеть воли
Покуда не иссохнет водоема горе.