Как тяжело перо в моей руке,
Разъеден тяжкой солью пик и склон!
Трепещет невесомость на крюке,
Уходит в душный ил полёт и сон,
И на руках моих – не ветер, а зола,
Развеянные колкой пылью выси,
И под дыханьем моего немого зла
Июнь сиреневый и слеп, и кисел,
То на моей протянутой руке,
То за чертой шумливых крон.
И я плыву – в пластмассовой реке,
Прокляв и бездну тьмы, и светлый сон.