Heirich Heine. Die Libelle
Блистала стрекоза красою
И танцевала над водою:
Летит она туда, сюда,
Жужжит, сверкает как всегда.
Тех из жуков, кто молодой,
К ней влёк флёр платья голубой,
Этих жуков привлекали
Талии стройной эмали.
Тех из жуков, кто молодой,
Разум покинул собственный свой,
Они о любви говорили,
Брабант ей в Европе сулили.
Речи такие красотке смешны:
– Ваши Европы мне не нужны!
Вы, женишки, мчите живее,
Искру огня нужно скорее.
В отъезде моя ведь кухарка,
На мне и готовка, и варка.
Уголь погас в печи у меня,
Значит, доставьте искру огня.
Только слова отзвучали,
Прочь те жуки и умчали,
Умчались они искры ради,
Оставив свой лес где-то сзади.
Привлёк их, видимо, в ночи
В беседке сада свет свечи,
Но испытав любви угар,
Жуки бросались в самый жар.
С треском горели в пламени свечки
Этих несчастных влюблённых сердечки,
С жизнью расстался кто-то из них,
Крылья сгорели в огне у других.
Горе жуку, у какого в огне
Крылья сгорели в чуждой стране:
Должен он ползать теперь как червяк
Там, где противная сырость и мрак.
«Плохо мне здесь, – убивается жук, –
Ссылка – похуже физических мук:
Здесь нам придётся, бескрылым жукам,
Всем уподобиться, даже клопам.
Будем мы с ними считаться друзьями,
В грязь мы свою окунёмся и сами».
Это Вергилия, как бы, стенанья,
Ада поэта, тьмы, боли, изгнанья.
Те времена вспоминаю с тоской:
Был я крылатый, счастливый такой,
На родине в небе купался,
Цветами её наслаждался.
Я запахи розы вдыхал
И рад был, и вместе летал
С известным тогда мотыльком,
С цикадой был умной знаком.
Теперь эти крылья сгорели в огне,
Сейчас не вернуться на родину мне –
И вот я, как червь, погибаю,
В чужих нечистотах сгниваю.
И не увижу над гладью ручья
Больше кокетку крылатую я,
Блеск талии её чудесной,
Канальи-стрекозы прелестной.
Es tanzt die scho:ne Libelle
Wohl auf des Baches Welle;
Sie tanzt daher, sie tanzt dahin,
Die schimmernde, flimmernde Gauklerin.
Gar mancher junge Ka:fertor
Bewundert ihr Kleid von blauem Flor,
Bewundert des Leibchens Emaille
Und auch die schlanke Taille.
Gar mancher junge Ka:fertor
Sein bisschen Ka:ferverstand verlor;
Die Buhlen sumsen von Lieb' und Treu,
Versprechen Holland und Brabant dabei.
Die scho:ne Libelle lacht und spricht:
»Holland und Brabant brauch ich nicht,
Doch sputet euch, ihr Freier,
Und holt mir ein Fu:nkchen Feuer.
Die Ko:chin kam in Wochen,
Muss selbst mein Su:pplein kochen;
Die Kohlen des Herdes erloschen sind -
Holt mir ein Fu:nkchen Feuer geschwind.«
Kaum hat die Falsche gesprochen das Wort,
Die Ka:fer flatterten eilig fort.
Sie suchen Feuer, und lassen bald
Weit hinter sich den Heimatwald.
Sie sehen Kerzenlicht, ich glaube
In einer erleuchteten Gartenlaube;
Und die Verliebten, mit blindem Mut
Stu:rzen sie sich in die Kerzenglut.
Knisternd verzehrten die Flammen der Kerzen
Die Ka:fer und ihre liebenden Herzen;
Die einen bu:ssten das Leben ein,
Die andern nur die Flu:gelein.
O wehe dem Ka:fer, welchem verbrannt
Die Flu:gel sind! Im fremden Land
Muss er wie ein Wurm am Boden kriechen,
Mit feuchten Insekten, die ha:sslich riechen.
»Die schlechte Gesellschaft«, ho:rt man ihn klagen,
»Ist im Exil die schlimmste der Plagen.
Wir mu:ssen verkehren mit einer Schar
Von Ungeziefer, von Wanzen sogar,
Die uns behandeln als Kameraden,
Weil wir im selben Schmutze waten -
Drob klagte schon der Schu:ler Virgils,
Der Dichter der Ho:lle und des Exils.
Ich denke mit Gram an die bessere Zeit,
Wo ich mit beflu:gelter Herrlichkeit
Im Heimata:ther gegaukelt,
Auf Sonnenblumen geschaukelt,
Aus Rosenkelchen Nahrung sog
Und vornehm war, und Umgang pflog
Mit Schmetterlingen von adligem Sinn,
Und mit der Zikade, der Ku:nstlerin -
Jetzt sind meine armen Flu:gel verbrannt;
Ich kann nicht zuru:ck ins Vaterland,
Ich bin ein Wurm, und ich verrecke
Und ich verfaule im fremden Drecke.
Oh, dass ich nie gesehen ha:tt
Die Wasserfliege, die blaue Kokett'
Mit ihrer feinen Taille -
Die scho:ne, falsche Kanaille!«