Любимая! – читается в движениях,
В касании и клюва, и крыла –
У лебедя. – Здесь вкусная трава.
Из-под воды её достать – мгновение.
Он опускает голову под воду,
И достаёт, со дна, пучок травы.
Любовь двух птиц, под небом синевы,
Восторг рождает, солнцу счастья – оду!
Любимый мой! – зовёт теперь она,
Слегка касаясь шеи его клювом,-
Ах, если б знал ты, как тебя люблю я,
Жить без тебя я не смогу одна!
Но смерть уже крадётся в тишине,
Сквозь камыши. Она пока в патроне.
Но только палец крюк для спуска тронет,
Смерть вырвется, из дула, вся в огне.
Любовь двух птиц на мушке браконьера.
О чём он думает, нацелившись на них?
Он голодает или просто псих?
Или убийство – как любви манера?
Чем оправдает, пред детьми, трофей?
Набьет лебяжьим пухом их подушки?
А красота любви, а деток души?!
Подумай же, стреляя в лебедей!
А стоит ли их смерть дешевле душ,
Дешевле слёз, в глазах, убитых горем?!..
Но выстрел грянул, словно гром, над морем.
Картечь подняла капель целый душ.
И лишь одна, вонзилась прямо в сердце
Подруге лебедя, родив предсмертный вскрик…
К подруге, лебедь головой приник,
В глаза её, пытаясь посмотреться.
Но смерть закрыла веком нежный взгляд,
И надломила шею гордой птицы…
И лебедь взвился в небо, чтоб разбиться,
И камнем рухнул наземь он, назад!