В ней все было не так: много спала, слишком простая; он замечал любой пустяк, и она была с ним, не пропадала, но жизнь не кино, он понял это, когда увидел её - совершенно иную, брюнетку, спокойную, добрую и худую - и влюбился, как мальчик... О сексе ни речи, ему лишь бы вновь обнять эти хрупкие плечи. Забыл про налоги, долги, ипотеку; сходить в супермаркет, успел по дороге заскочить лишь в аптеку, чтобы купить тест для жены, а она улыбается, как обычно, слащаво и приторно; в доме чисто, уютно, готовы блины, все, что надо платить (и не надо), подсчитано. Говорит, что беременна - он удивляется, но строит счастливого... Весь мир ломается. А брюнетка его одинока, наверное; он несчастный отец четырех сыновей, он владеет таверной, а жена просит шубу и мебель: он устал, он скучает, три года не виделись, десять лет, может век, на него все обиделись, а ему лишь бы взгляд карих глаз прямо в сердце и снег за окном, тот декабрьский вечер и опять обнимать эти хрупкие плечи. Он других не любил и не любит, потерянный в чувствах, он не любит детей и ту женщину, что по утрам его будит, он не любит коллег, бесконечных гостей, он не хочет с женой ложиться в постель.
Он живет, умирает, накаченный ядом, но противоядье тут только одно: лишь она может вылечить этим волнующим взглядом. Вот и жизнь - совершенно тупое кино.