Горит терцин живая медь,
Сверкает золото в Тоскане,
Когда ты хочешь умереть,
Иди туда, где это станет.
В Равенну, как великий Дант,
В Венецию, как Осип Бродский,
Поэт в изгнании педант,
С печатью сумрачной, сиротской.
Ветшает время, тише стынь,
Они ушли, они уходят,
И мерно-звучную латынь
С собою навсегда уводят.
Нам остаётся только тишь,
И словоряд, и слов остаток.
Чего же, Муза, ты молчишь,
Тебе ль не знать, как век мой краток.
Даруй мне кубок, мирт и лавр,
И струн эоловых звучанье,
Чтоб видел я, как Минотавр
Идёт, как агнец, на закланье.
Чтоб я увидел всех богов
Далёкой Греции и Рима,
Сорви невидимый покров,
Пусть прошлое предстанет зримо.
Даруй мне, Муза, лёгкий слог,
Ум прозорливый, вдохновенье,
Чтобы сердца смягчить я смог
Благою вестью о спасеньи...
Поёт стихов живая медь,
Нетленно золото в Тоскане,
Поэт не может умереть,
С душою ничего не станет.