Перевод с марийского Владимира Кострова
Ещё туман, густой и грузный,
Лениво по лугам бродил,
А я знакомой тропкой в кузню
На труд горячий приходил.
Таинственно светились лица,
В горнило жарко мех дышал.
И я строптивую Жар-птицу
Который раз в руках держал!
Мы семь замков не открывали,
Как семь сторожевых собак.
Я нес её на наковальню,
Счастливый, как Иван-дурак.
Она шипела и сердилась,
Играла радужным хвостом,
Она еще собой гордилась,
Своим пылающим гнездом.
Но молот успевал лишь взвиться,
И в кузне расступалась мгла –
Выбрасывала чудо-птица
Два звёздных, огненных крыла.
Ходили под льняной рубахой
Лопатки, и спирало дух,
Как будто птица с каждым взмахом
Стремилась вырваться из рук.
Она взлетела б и умчалась,
Комок железа и огня,
Но постепенно приручалась,
Как будто поняла меня.
Всем одарить была готова,
Чем откупиться – всё равно:
Ось для телеги, гвоздь для дома,
Кольцо для милой – вот оно!
Она сверкала в новом плуге,
Своим трудом сама горда.
Девчонка, лучшая в округе,
В меня влюбилась навсегда.
Мне старцы руку жали крепко,
Смотрели бабы вслед добро,
Как будто у меня на кепке
Горит жар-птицино перо!