*****
Где утро росою бурьяны кропит,
В такой неизбывной дали…
Маленький город среди степи –
Мой Иерусалим.
Где путь истончается в горизонт
Будто сайгачьи рога,
Маленький город в руках ветров –
Славный мой Зурбаган.
Он в хрустале светлых памяти вод,
Его не вернуть назад…
Маленький город из детских снов –
Потерянный Китеж-град.
*****
Н.В. Шаталиной
Гулко было, тихо, по лесам – роса,
Рано – не звенела в васильках коса,
Спят ещё коровы, не кричал петух,
Засыпая, филин попрощался – «ух!»
Ах, июньский дождик! Ночи коротки,
Босиком по лужам шли выпускники,
Слышали кукушку, и давай хохмить
Сколько нам, кукушка, счастливо
прожить?
Но в ответ – ни звука, шелестит листва,
Только летний ветер их расцеловал,
Только обнимала крепко тишина.
Утро. Рано. Лето. Началась война.
*****
В октябре, прохладном и прозрачном
Ива под окном по листьям плачет,
Листья те слетаются узором,
Только дом ослеп – на окнах шторы.
В доме пусто, тикает будильник,
Хорошо минуты потрудились –
На столы и стулья наточили
Превосходной серебристой пыли.
Дом закрыт, и спит в замке пружина
В октябре, прохладном и предзимнем.
И в саду прозрачно и красиво,
Спят деревья, и вот только ива
Всё по листьям плачет, облетая…
Колыбельная дворовому братству
Когда-нибудь возьмём гитары,
И снова сядем во дворе,
Когда-нибудь, когда устанем
Лгать, суетиться и стареть…
Когда-нибудь, под шелест листьев,
Тех тополей, что помнят нас,
Опустится парашютистом
Вновь майский вечер – звёздный час.
И воплощённое вдруг станет
Далёкой радостной мечтой
И в сумраке аккорд случайный
Сорвёт года сухим листом…
И цокнет звонко каблучками
Любовь давнишняя в тиши,
И будет в такт ей лепестками
Сирень дворовая крошить.
И в голубятне дяди Пети
Во сне агукнут турмана,
Им снится небо, сон их светел,
Им снится май, любовь, весна…
И резонировать подъезды
Начнут, вплетаясь в песен суть,
Надежд и дружбы снова – бездна,
Когда-нибудь, когда-нибудь…
*****
Шёл новогодний снег
Пушистый, звёздно-белый,
Он всё укутал здесь:
И поле, и лесок,
И лапы опустив,
Стояли тихо ели,
И месяц брёл вдали,
Весёлый и босой.
Снег толстой шубой лёг,
Как из фуфайки – вата,
Он всё устлал вокруг,
Январский ветер стих.
И в ласковом снегу
Убитые солдаты
Лежали в тишине
В перинах снеговых.
Декабрь
…А снег был такой пушистый,
Шептал он, что всё свершится,
Ложился он без стесненья
На волосы на твои.
И верилось снегу сразу
И каждой снежинке разной
Кружащейся и летящей
На жёлтые фонари.
И белыми мотыльками
Снежинки вокруг мелькали
И сказано всё, что нужно,
Не молкнет лишь снегопад.
Молчали машины и птицы
И были твои ресницы
Как травы в полях далёких
В мае после дождя.
А снег окружал стенами,
Ложились сугробы в память
И снег тот – навечно с нами.
Декабрь, где ты и я…
Парад
… И вот наступило Завтра.
И мы повзрослели – вдруг.
И дядьками стали внезапно,
С зарплатой, обедом до двух,
Невыплаченным кредитом,
Не выколоченной мечтой,
И жизнь идёт по орбите,
Но знаю я точно, что
В каких-то краях далёких –
Ткни в глобус сейчас наугад –
Пластмассовые солдатики
Построились на парад.
Там бравые командиры
Зычно кричат: «Р-р-ры-вняйсь!»
К салюту готовы мортиры,
В доспехах гарцует князь,
Дерёт скандинавские глотки
Ватага варягов в порту,
По площади, грозно и ходко
«Тридцатьчетвёрки» ползут,
И верное своё слово
Скрепив неизменным «Хуг!»
Мальчишек ЭсЭсСэсэра
Приветствует Чунгачгук.
И верят они без сомнений –
Пират, и матрос, и ковбой
Что в авангард построений
Вернёмся и мы с тобой.
Сопливые генералы
Верных своих полков
Придут, от рутины усталы,
В страну, где светло и легко…
Где прерий не будет нам мало,
Где замки, и льды, и тайга,
Где отродясь не ступала
Взрослых людей нога…
*****
Возвращается лето,
Речка блещет, как сталь
Белых «классиков» клетки
Улеглись на асфальт.
По дворам закружится
Каруселью скрипя,
Ляжет солнце на лица
Незнакомых ребят…
Юность выгонит в парки –
Вон из душных квартир!
Ах, июнь – парень жаркий,
От него не спастись!
Соскользают рассветы,
По гитарной струне,
Возвращается лето…
Но уже не ко мне…
*****
Какой был рай, какой был чудный рай!
В подъездах – эхо, тихий скрип качелей,
Начало лета – чёрная дыра!
Вытягивает рано из постели.
И ты бежишь – бежишь, а не идёшь!
И жадно май вдыхаешь полной грудью,
И дорогой наградой майский дождь
В душе смывает зимние запруды…
И первая любовь твоя растёт
С бурьянами окрест пятиэтажек,
Эх, май-шпана, свободен и остёр,
Он друг тебе, он вроде брата даже!
И бесконечно пишутся стихи,
Дым «Космоса» мешается с сиренью,
И шевелят в проулках лопухи
Тягучий воздух, сладкий, как варенье…
*****
Тебя отроют поисковики
В густых лесах или в гнилых болотах.
Сжимают крепко мёртвых две руки
Со звёздочкой истлевшую пилотку.
А ты любил ситро и эскимо,
Соседку Надьку, про индейцев книжки,
Гонял в футбол и летом, и зимой
Ты был мечтатель, как любой мальчишка…
Но выбрал век таких, как ты, ребят
Он твёрдо знал, чем выбор обернётся…
По улице, что имени тебя
Бежит мальчишка, щурится от солнца…
*****
Отыграло лето, как пластинка,
Налился сентябрь соком груши,
Первоклассник в новеньких ботинках
Аккуратно огибает лужи.
Там, где полусонные трамваи
Трут бока щетиной пыльных вязов
Лето всё никак не уплывает –
Солнце в палисадниках завязло.
Я люблю бетонные заборы
На задворках заводских окраин,
Где бурьян, душистый и задорный
Полновластный скаредный хозяин.
Гаражей железных лабиринты
С пьяным Минотавром – дядей Колей,
Старой стройки брошенные плиты,
Пригорода мусорная воля…
Далеко от бога и от блага
Дремлет тихо камышовый космос,
Ржавой арматурою, как шпагой
Встретит он непрошенного гостя.
Ода резиновым сапогам
А я уже совсем большой,
Мне восемь (почти!) лет!
Лежит в кармане у меня
С резинкой пистолет.
И посреди бескрайних луж
Я – царь! Я просто бог!
Ах, лучше нет, эх, лучше нет
Резиновых сапог!
Плывут, суровы и грозны,
Дредноуты мои,
К далёким берегам весны,
А день какой стоит!
По не сдающимся снегам,
С рассвета, напролёт,
Под воробьиный гвалт и гам
Шальное солнце бьёт!
И море всё растёт моё,
В нём – волны от машин!
И радугой лежит на нём
Солярка и бензин!
И шепчет ветреный апрель
Про зов морских дорог…
Ах, лучше нет, эх, лучше нет
Резиновых сапог!
*****
Вётлы ветры летние сокрыли,
Где июнь, пронзительный, как выстрел.
Как изгиб над Волгой птичьих крыльев
Имя это плавное – Лариса.
Сквозь беседки давних бесприданниц
Вьётся имя это диким хмелем,
Лилии на глади тихих стариц,
Яблони, что рано облетели…
С шёпотом шиповника ночного
Ты то далеко, то снова близко.
След лыжни вдоль леса голубого
Звонко шелестит в мороз: «Лариса»…
Небо нёбо, будто сок клубники
Сладко в имени твоём ласкает,
Чайкой реешь и внезапно никнешь
Разная, любимая, простая…
*****
Я помню, как вы уходили,
Казались ужасно взрослыми,
«Повестка» – как рокот будильника
Звучало сурово и хлёстко.
Любимый мопед «Карпаты»
Оставив младшему брату,
Я помню, как вы уходили
В безоблачном восьмидесятом.
Играли магнитофоны,
Навзрыд заливались гитары,
Я помню, как вы уходили,
Я помню, как вы прощались.
А нам оставалась надёжность
Игрушечных автоматов,
А нам оставалась стойкость
Оловянных комбатов.
И в яростной нашей «войнушке» –
Спасибо тебе, моя память! –
Себя мы не понарошку
Воображали вами!
В мальчишеском «или-или»
Нет места для слова «жалость».
Но помню я – вы уходили.
И не все возвращались.
*****
Так давно – да разве это забудешь?
Здесь, а кажется – в ином месте,
Жили-были настоящие люди
Пели люди настоящие песни.
И холодной неизвестности
вместо
Города рождались и веси,
Жили люди трудно и тесно,
Но чем труднее, тем было им
интересней.
А что тесно – так за то не в обиде,
Так за то всегда плечо друга рядом,
И других таких людей я не видел,
И другой уже страны мне не надо.
Как светились по ночам наши кухни!
Там всё сложное было так просто!
И своё украдкой чёрное ухо
К окнам кухонь прикладывал космос.
Летним днём дворов пустых и не
встретить,
И от смеха было некуда деться!
У людей тех настоящие дети
Всё играли в настоящих индейцев.
Силу слова сокровенного «вместе»
Постепенно затирала усталость.
Только люди всё пели те песни,
И одной только войны и боялись.
*****
Ты выросла быстро. Уже женихи у ворот
И детство всё дальше, и жизнь – как водоворот,
И мне порой странно и страшновато порой,
Когда твоей взрослой любуюсь уже красотой.
Ты выросла быстро. Заброшены куклы давно
Но в мглистый декабрь, когда невозможно одной
От улиц колючих и от безумства погод
На стареньких санках тебя увезу в Новый год.
Опять рукавички намокнут и колом стоят,
И снова хохочет в сугробе дочурка моя!
Я знаю дорогу в ушедшего детства страну.
Как только захочешь – тебе его снова верну.
*****
На тротуарах и площадях
Блещет таинственно гололёд,
В маленьком городе тишина,
В маленьком городе – Новый год.
Яркой гуашью раскрашены сплошь
Фигуры из снега и горок бока,
В двери магазина пластмассовый дождь
Танцует от стылого ветерка.
Ветер качает гирлянд пунктир,
Пахнет петардами и оливье,
Плывёт по вселенной планета-мир
Но качки не чувствуется в городке.
На улице, как на тетрадной строке
Будто помарка, так, не всерьёз
Мелькнёт красно-белое вдалеке –
Не то неотложка, не то – Дед Мороз.
Маме
Уже я старше стал, чем ты была
Когда осенним днём тебя не стало.
Я всё больней года теперь считаю,
Но время – вскачь, кусая удила…
Уж правнуков твоих не за горами смех,
И я порою даже представляю
Как ты нас всех целуешь, обнимаешь –
Твоей любви хватило бы нас всех.
Твоей любви могло бы всем хватать –
На целый мир. И знаю всё вернее
Что стало без тебя на свете холоднее,
Со мною вместе мир наш – сирота.
*****
Сорокалетие. Полдень жизни.
Тени прошлого нулевой длины.
Сорокалетие. Миг неподвижности:
Юность и старость равноудалены.
*****
Я всё ещё помню твои рок-н-роллы,
Пластинки и старые кеды.
Мозоли на пальцах, всколоченный волос
И споры до ночи, до бреда.
И пусть позабыла и фотобумага,
Я помню нас в давнюю небыль!
И где-то над нами – джинсовые флаги,
Цвета июльского неба…
*****
Словно всё и горит и звенит заодно,
Чтоб мечте невозможной помочь;
Словно, дрогнув слегка, распахнется окно
Поглядеть в серебристую ночь.
А.А. Фет
В ночь, в прохладу, в луну и траву
Я смотрю, словно в зеркало снов,
И кого-то встречаю, и что-то зову
Сквозь распахнутое окно.
Открываются звёздные дали-миры,
В круговерти вселенской огня,
А с другой стороны через то же окно
Ночь внимательно смотрит в меня.
*****
Стучат барабаны,
Стучат барабаны,
Стучат барабаны печаль.
Ты нынче уходишь,
Ты нынче уходишь,
Прощай, команданте,
Прощай!
Приспущены пальмы,
Завяли знамёна,
И надо бы песню кончать.
Но неугомонна волна океана:
«Прощай, команданте,
Прощай!»
Тебя мы продали
За пиво и жвачку
И нас ты не должен прощать…
Но всё же, но всё же,
Прости, команданте,
Прости, команданте!
Прощай…
Уходишь туда, где
Патлатые братья
По радуге строем идут…
Прощай, команданте!
Салют, команданте,
Салют, команданте!
Салют!
Вечер в Городе Солнца
В 1928 году в Саратове был построен
дом-коммуна "Рабочий"
(из интернета)
В год забытый двадцать восьмой
По плечу людям был пик любой.
В миг хотелось идею свершать!
Не идея – мечта! Хороша!
Чтобы жить, будто птицы в полях:
Все заботы развеяны в прах,
Чтобы лишь о высоком мечтать,
Чтобы жизнь – велика и проста!
Будто вихрем идею несло:
Коммунарам – немыслимый дом!
Не дворец он и не особняк,
Всё в нём будет иначе, не так!
Жизнь он будет людей улучшать
По идее, что так хороша!
И построили дом будетлян
И мечтою наполнили всклянь,
В гимнастёрках Гражданской войны
Жили граждане новой страны.
Город Солнца глаза им слепит,
Им нельзя отвлекаться на быт.
Но короткий пробег у мечты:
С дознавателем хмурым на «ты»
Не докажешь теперь ни шиша
Что идея была хороша…
И родных своих скрип половиц
Уноси в стынь колымских зарниц…
А потом беспощадная медь
О Священной войне стала петь.
Гимнастёрки другие одев
Шли по снегу, песку и воде,
Чтоб в окопах шептать, чуть дыша
Что идея была хороша!
И потом было много всего,
Не склонилась страна головой,
На орбите, средь звёзд, выше крыш
Улыбался Мальчиш-Кибальчиш.
И другие росли города,
Будет Солнце средь снега и льда!
Не заметили – вышел запал,
Пролезает бурьян межу шпал,
В переплавку свезли паровоз,
Новый век подступился всерьёз,
От души научив разрушать…
Но идея была хороша!