Я была девчонкой смелой,
Шумной, бурной, языкастой,
Жизнерадостной и часто
Нашкодить самой хотелось.
Как-то прибыли «на воды»
К маминой подруге детства,
С ней дружила с малолетства,
В Кисловодск в угоду моды.
Мне лет шесть, ему лет восемь,
Сыну маминой подруги.
Дружно бегали по кругу,
Развивались чуб и косы.
В гамаке чернявый Юра
Покачал меня немало.
И я кофту потрепала
Из красивого гипюра.
На деревья лезли вместе,
Исцарапала все ноги.
Юрын папа, тот в итоге
Поругал нас честь по чести.
Показал мне друг курятник
И сказал: «Петух сердитый!
Петухов им много битых.»
И повёл на голубятню.
Хорошо, что огорожен
Был петух, не пострадала.
В состоянии накала
Показала б, что негоже.
Мама сильно простудилась.
У неё была ангина.
С Юрой мы сидели чинно,
И болтали тихо, мило.
Пресс-папье лежало рядом.
Юра делал вид, что бросит
Мне в лицо, а может, в носик.
Я примеривалась взглядом.
И когда оно досталось
Наконец-то мне, шкодливой,
Чтоб коснулось только малость,
Слабо бросила, «стыдливо».
Полотенцем Юра щёку
Поплотней укрыл и спрятал.
Но ведь я сидела рядом:
На синяк там ни намёка.
Он сказал, что не расскажет
Взрослым о моём поступке.
Вдруг увидела, что губкой
Щёку йодом красит даже.
Дед его, увидев щёку,
Обозвал меня паршивой.
Представляю это живо
С той поры уже далёкой.