Тебя ласкали чужие руки,
Чужие плечи ты обнимал.
Не думаешь ли ты, что в этих встречах,
Ты свою душу разменял?
Еще бутылка, мутнеет разум,
Жизнь твоя лучше всех.
Ты как Кипелов, ничем не связан,
Ты сам себе смертный грех.
Может, ты сердце ее волнуешь,
Притворись, что ты вовсе сражен
Не знаю, зачем ты ее целуешь,
Но ведь тебе хорошо.
Не знаю, зачем ты все ближе и ближе,
Сжимаешь ее все сильней.
Когда картину я всю увижу,
Стану того бледней.
Что в голове твоей, мой любимый?
Мыслей вихрь немой?
Сегодня на вечер, ты ей сулимый,
А завтра ты снова другой.
Сегодня ты нежен и так грациозен,
Будто она - твое все.
А завтра ты камень, все так же серьезен,
И слова не произнесешь.
В моей голове словно фильмом картины,
Они меня режут ножом.
И это ужасная в мире былина,
О том, как с тобою живем.
Балкон, парламент, глаза туманны.
Вечерний летний закат.
Я говорю и молю неустанно:
Кто ж в этом всем виноват?
Что были плечи, глаза и руки,
Губы, одежда, кровать.
Этой ночью (нет, не от скуки),
Увы, мне не хочется спать.
В окне замечаю немые звезды,
Но даже на них все равно.
"Мне жаль! - Прости, но уже поздно"
А в голове лишь одно:
Чужие руки ласкаешь, плечи
Она маячит, дико Маня,
Что лучше мне: когда ты к ней лезешь,
Или когда обнимает тебя?