(предыдущий фрагмент "13. За право с гугенотом лечь в постель". Роман "Миледи"
http://www.stihi.ru/2016/12/22/2754)
…Принцессе средь врагов не хоть бы хны.
Апломб у Генриетты выше крыши
в часы противоборства и ругни.
Нахалы наживут в борьбе с ней грыжи...
...Гнев из души принцессы так и брызжет!
Квадратны очи девы иль круглы –
Карл к Генриетте стал едва ли ближе...
...Тайком заполонили все углы
не бесы и не демоны в Париже,
но счастье уронить её смогли
куда-то в пыль подножную, а ниже –
в какой же ад?! – и думать не моги!
В Судьбу принцессы вклинились враги.
Отняли жизнь любимого они же.
Кто ж беды Генриетты нарастил?
Кто жизнь её вернёт вновь к светлым краскам?..
...Был зол на Генриетту, но остыл
прелат как будто по её указкам.
Не все наведены ещё мосты
попутно к Карлу, но есть повод к пляскам...
Гнушаясь даже трети лье по дрязгам
(по-нашему чуть более версты)
и всё ж обезопасив путь свой разом,
смогла принцесса дух перевести:
«Я нынче победитель или жертва?
Мне легче пробежать в Париже лье,
чем биться с кардиналом, но... он тщетно
перечил мне! Для многих это вредно, –
сломив сопротивленье Ришелье,
сумела перевыполнить конкретно
сама долг пред собою Генриетта. –
Затрясся предо мною, как желе»!..
* * *
...Как герцог Бекингем шутил однажды:
«Капризен средь поклонниц кавалер.
Разборчив он, пока не постарел.
Амур, что можешь высказать о нас ты,
когда мы защищаемся от стрел?
Пусть тянемся мы к ярким девам часто,
не каждый рад из нас стать жертвой стерв.
Уж лучше самому готовить снасти,
чтоб выловить русалку: мы отчасти
на нечисть переносим слепок с дев.
Ты древний, хоть по внешности и вьюнош.
Не спрашивая нас, ты караулишь
нас вновь и вновь. В любви спастись вольней.
Охотишься за всеми и врагу лишь
отказываешь в меткости своей»...
«Скорей вперёд назло повадке рачьей!
Уверенному в броде, коль ты зрячий,
легко перекрывать подошвой мель, –
Джеймс Вильерс улыбнулся неудаче
как временной попутчице своей. –
Святоша подл, Луи – ещё подлячей,
но я им должен петь, как соловей,
внушая, что брак с Карлом – цель главней»...
...Лорд Бекингем был гостем именитым...
Подсказывала гордость: «Стань гранитом»!
А ум шептал: «Будь гибким день за днём,
ловчи, хитри, двойным воздействуй дном,
шурши сегодня в Лувре и верни там
скорее ясность в чуждом, как в родном»...
...Лувр явно весь ходить стал ходуном:
лорд Бекингем был в Лувре знаменитым
по принципу «финита всем финитам».
Могучий по ночам и храбрый днём,
английский лорд с румянцем аппетитным,
с расстроенным слегка сердечным ритмом
к Людовику прорвался на приём:
– У вашего величества есть трон,
а с ним – вопросы к Лондону с Мадридом.
Я тоже как посол спрошу открыто.
Когда же обретёт среди матрон
свой статус ваша юная сестрица?
Не будет ли в лице моём честь принца
задета, если снята будет бронь
с прекрасной Генриетты? Это ж гром
и молния! Ужели откреститься
от Карла пожелал Париж по трём
позициям: прелат французский против;
король французский нем, но в том же роде;
принцессу и не спрашивал никто!!!
Да как же вы в Париже тут живёте?!
Мне глаз нельзя сомкнуть при всей зевоте!
Семь пятниц на неделе! И не к трём,
а даже к четырём досадным пунктам,
причислить позабыл своим нутром,
что нынче числюсь сам запретным фруктом
в парижском рационе пресловутом!
Из взора короля ушла ленца –
он падок на скандалы был и фарсы.
Людовик, что заметно спал с лица,
не вдруг порозовел от резкой фразы
и выкрикнул: – А слухи-то заразны!
Вот зверь и сам выходит на ловца,
из шкуры выгрызая комья грязи!
А грязи накопился целый пласт!
– По счастью, не не-факто, не де-юре.
– Когда принадлежит мне тут вся власть
(притом что и жена моя не дура),
кого ж компрометировать взялась
здесь ваша неуёмная натура?!
– Созрел ли, пусть ещё и не сезон,
у вашего величества резон
скорее вырвать почву из-под слуха?
– А если на жену и впрямь проруха
нежданная найдёт вне всяких квот
на прелюбодеяния? – Вот-вот!
А я о чём?! Скорей бы сладить дельце
с замужеством принцессы! Ваше сердце
не выдержит, когда двойной напряг
устроит вам морально сплетник-враг.
Как с брачным договором мы закончим,
так всё и образуется с утра.
Пусть в брюхе у врага начнутся корчи!
Наверно кто-то очень уж не хочет,
чтоб шла за Карла ваша, сир, сестра.
Но замуж по-любому ей пора.
С французской кровью в Лондоне наследник
кому-то грозен, мягко говоря.
Наполнит Лондон ваша детвора...
...Чем дольше я тут буду как посредник,
тем станет всё наглей наш общий враг
про нас распространять миазмы врак.
На лорда бросив взор не столь суровый,
как ранее, король сменил свой тон:
– Похоже, вы придали смыслу новый
оттенок. Ну а прав ваш ум в одном:
агенты происпанского влиянья
имеют при дворе своё заданье.
Атлет и жизнерадостный творец
игривого у женщин настроенья,
Джордж Вильерс слыл актёром. Вот вам речь,
на сей раз не лишённая смиренья:
– Пред вами преклоняясь, сир, вовлечь
пытаюсь вас всего лишь в поле зренья
того, кто вам из зеркала порой
внушает взором: «Мудрый Вы король,
но выехать лишь на слепом везенье
к успеху невозможно! Суть движенья –
в опоре на союз двух-трёх корон,
которым злой враг будет покорён.
– Да мне и со своей-то нету сладу!
Чужие мне пока до фонаря.
– Помимо вашей есть ещё две рядом.
Короны ваша, Якова, моя
(как герцога) не вдруг триумвиратом
сомнут и опрокинут два ноля:
Мадрид и Вену. Я, став дипломатом,
корону перед вами снял... – Рогатым
при этом чуть не сделав короля,
с которым полагаете быть рядом!
– Взывает дух совсем к иным затратам!
Отвергну я в свой адрес компромат!
Как честный патриот и дипломат,
лавируя для Лондона в Париже,
Мадриду я мечтаю обломать
копыта, чтоб он сделался пониже.
Добро, что не испанская всё ж мать
у Анны, но по батюшке внимать
испанцам Анна вправе, и они же
свой форс покажут именно в Париже.
Ох, надо им копыта обломать!
Пока же лишь друга друга тут мурыжим...
...И с чем мне вскоре в Лондон отплывать?
Смогу ли прокричать себе «Виват»?
Меня король мой встретит очень нежно...
Ему я как посол и ветеран
о вас скажу: вы – вовсе не тиран
– Не рано ль вам (хоть я за брак, конечно)
привет передавать своим мирам?!
Пока что ликовать вам неуместно.
Ведь выдам замуж я не безвозмездно
за Карла Генриетту, адмирал!
– Взаимный интерес кому б мешал?!
– Мне час назад вещал прелат помпезно:
«Не нам оповещать Мадрид любезно
о неком компромиссе двух держав»...
– Прелат мудёр, хотя и моложав.
Коль брачный договор не канет в бездну,
то мне испанцев будет даже жаль...
...А Карл бы Генриетту обожал!..
Дадим мы ход контракту и исчезну
из Франции я с ней, как на пожар!
Нам с Ришелье по маршальскому жезлу
пообещайте – вот бы был пиар!
Вот сообща бы мы вошли в удар!
Хана Мадриду, как и вообще злу!
– Об этом мне его преосвященству
найдётся, что сказать. Оревуар!
Людовик покосился незаметно
на угол с ширмой. Верная примета,
что кто-то затаился там в углу.
Не дай Бог, кардинал там – мозгоклюй!
В тот миг за ширмой прячась, Генриетта,
не видя для себя авторитета
в Луи, но осознав: брат не холуй –
ему воздушный слала поцелуй...
(продолжение следует)