я помню, как я отражался в твоих глазах,
как на меня была возложена великая цель —
лишь бы тебя сберечь.
я искал железный панцирь с тысячами гвоздей,
снимал мерки с обхвата твоей груди,
ширины спины,
думал: надо на вырост —
вдруг ты еще хоть немножечко подрастешь.
я бегал рядом с тобой с оружием на руках,
хотел привязать к тебе десяток бойцовых собак.
говорил: «не разговаривай с незнакомцами
и близко не подходи ни к кому»,
ругался, если ты вдруг весь день была не со мной,
а с кем-то там, кто мог бы воткнуть тебе в спину нож.
я помню, как в твоих малахитовых глазах
мелькало мое отражение. я тогда улыбался,
как будто ударился головой.
я думал: я смогу спасти тебя от всего вокруг:
если вдруг, не дай Бог, война, кризис в стране,
повсюду гуляющий грипп, ангина.
я думал: я — супермен, герой, боец;
пойду грудью на амбразуру, спиной закрою тебя.
моя самая беззащитная, одетая в панцирь с гвоздями,
гуляющая с цепными псами,
если бы я знал, что мое отражение в твоих глазах —
отражение палача, —
я бы дал тебе в руки ружье,
прямо направленное в мой висок.
(с) doberman.