E.St.
В Элевсине твоём - боэдромион, в Элевсине полночь, крики и плач.
Так сбывается всё, о чём не мечтал попросить -
в такт со мной - tanz mit mir, tanz mit mir, мой вольный ткач.
Есть ли воля в руках - расплетая за нитью нить,
накрутив на кулак цветной полосой норовистый твой вычурный шёлк,
притяну, чтоб вдохнуть с твоих губ - аpres nous le deluge.
Если велено ждать, что изыдешь - близок час, где ты снизошёл,
из двоих в одеждах блистающих - самый полунощный муж,
что Устав тридцати шести вечных тем как отрезал, так рассказал
тем, кому твой виндзор двойной не по рангу и не по зубам -
пусть им грешный жемчужный створ да позолоченные глаза
заливает тройной бурбон иллинойсов твоих, алабам.
В Элевсине банкет, бой быков и баклаг. Гляди - твой горит Элевсин.
Так бывает, веришь ли, нет. Обернёшься - must have been love.
Если б знать, что такое прощенье, ты б меня непременно простил.
Непременно бы вспомнил, что' там и чем поправ.