Сейчас сидеть бы, и слушать кого-то мудрого,
Рассеянно улыбаться и пить глинтвейн.
Но мудрый впаян ритмом нечастых судорог
В пульсацию вечных пробок по всей Москве.
Несветлый день водой ускользает в трещины,
И вечер мягко падает, как сукно,
А я смотрю зачем-то - вот чья-то женщина,
Как я, гирлянду вешает на окно.
В предновогоднем бешенстве третьеримляне
Крушат, штурмуют, зарятся на жнивьё –
Сотри отсюда, выключи, забери меня
Куда-нибудь, где я пригожусь живьём.
Куда-нибудь от глянцевого безумия
Дымящих «Явой», глушащих «Абсолют» –
Куда-нибудь, откуда удар Везувия
Согреет душу праздником, как салют…
Сейчас сидеть бы, чтобы тепло, накурено,
И чей-то хохот – искренен и нетрезв,
Но сердце гулко, будто оштукатуренный
Дурным ветрам подставивший дверь подъезд.
И стынет в пробке, сыростью занавешенной,
Мой мудрый малый, в хриплый клаксон гудя.
А я смотрю зачем-то: вот чья-то женщина
Мой белый свет не выключит, уходя.