Сергей Иванович.
По прошествии многих лет, я на многое теперь смотрю по иному, как бы под другим углом зрения, и воспринимаю душой то, что не дано было раньше понять, осознать, и поступать не так как получалось, а так, как надо – по совести.
Когда я была ребёнком, подростком, да и большую часть своей жизни, я всегда старалась поступать правильно, никого не обижать своими поступками. Меня так учили родители, так учили в школе.
Пионер – всем ребятам пример, это было аксиомой. Я помню, как мы готовились к приёму в пионеры. Во - первых, все старались учиться лучше( ведь не может же быть пионер двоечником), во вторых, старались вести себя достойно – не обижать маленьких и уважать старших. «Тимур и его команда» - эта книга Аркадия Гайдара, была как бы руководством к действию для многих юных пионеров и октябрят. Помощь родителям по дому, считалась обязанностью, и это не обсуждалось. Мы помогали незнакомым прохожим нести сумки, уступали место в транспорте, бегали в аптеку за лекарствами и в магазин за продуктами для соседей и одиноких стариков, и чувствовали от этого, какое – то удовлетворение от того, что мы сделали хорошее дело и помогая людям, которым тяжело. Мы выискивали ветеранов войны, вдов, инвалидов и просто пожилых одиноких людей, и помогали, чем могли. Мы иногда удивлялись, когда они, зная, что мы придём, порой накрывали на стол и предлагали нам попить чаю с вареньем или чем – будь вкусненьким, при этом расспрашивая нас о наших делах, об успехах в школе, о наших проблемах. Мы охотно рассказывали обо всём без утайки, а потом хвастались своим друзьям, что нам достались, то ли самые добрые старики, то ли мы лучше всех помогали и за это нас оценили. Теперь, я понимаю: мы не столько помогали делами, сколько скрашивали их нелёгкую от одиночества и беспомощности жизнь.
Конечно, то, что мы делали, это были мелкие незначительные поступки, но на душе после этого было хорошо, и мы имели право и повод гордиться собой. Иногда, мы даже устраивали соревнования – кто сделает больше добрых дел.
Со временем, взрослея, мы передавали эту эстафету другим пионерам, а у нас появлялись иные интересы и друзья, появлялись симпатии….
Мы жили тогда в коммунальной квартире, в комнате, площадь которой была всего 12 квадратных метров. Эту комнату в трёхкомнатной квартире со всеми удобствами того времени, дали отцу от завода, на котором он работал. В квартире, была кухня с плитой, которая топилась дровами в предпраздничные дни, когда готовилось много вкусностей, а в духовке пеклись пироги, но в будни, она была накрыта клеёнкой, на которой стояло три керогаза, на них каждый день готовилась еда. Стояли на кухне три кухонных стола и три табуретки. Три хозяйки, готовя на кухне, общались между собой, и если нужно, помогали друг другу. Ссор не было, жили дружно.
В общем пользовании, были так же туалет, ванная (титан для получения горячей воды, тоже топился дровами) и большая прихожая, где около каждой комнаты, была вешалка для верхней одежды.
В квартире жили три семьи железнодорожников, которые стояли в очереди на квартиру. Мы прожили в этой квартире семь лет, и отцу предоставили бесплатно двухкомнатную квартиру. Соседям нашим тоже дали одним двух- , а другим трёхкомнатные квартиры. Но это было потом, а тогда, мы просто жили так как многие, понимая, что война, разрушившая дома, город и судьбы людей, никогда не изгладится из нашей памяти. Страна выстояла. Народ – победитель, тоже выстоял и теперь работал, не покладая рук: строил дома, школы, больницы и поликлиники, дороги и заводы.
Эта временная неустроенность пройдёт – это знали все, терпеливо дожидаясь своей очереди на бесплатное отдельное жильё.
Но это, будет потом. А тогда, наши 12 метров, были какими – то безразмерными. Сейчас, имея отдельную квартиру, я удивляюсь, как наша комната вмещала всех гостей, которые у нас были почти постоянно. Жизнь моих родителей, сколько я себя помню, всегда была яркой. Костёр их любви обогревал очень многих людей, и к ним тянулись за теплом и поддержкой. Пройдя сквозь ужасы войны – сиротство, голод и холод, скитания по родственникам и чужим людям, привыкшие во всём рассчитывать только на себя, они были очень разные по натуре, но и очень похожие. После тяжких испытаний, выпавших на их долю, они спешили радоваться жизни. При небольшой зарплате, ( отец работал мастером в вагоноремонтном цехе, а мать - медсестрой травматологического отделения), наш дом был всегда полной чашей. Родители, всего лишённые в детстве и юности, рано став самостоятельными, - как бы решили наверстать упущенное. Мама любила и умела хорошо одеваться, следила за собой, и работая на полторы ставки, всегда ходила с причёской, которую делала сама, на ночь накручивая бигуди и вставая в шесть часов утра, чтобы привести себя в надлежащий вид. Она умела и любила готовить и создавала неповторимый уют, который нравился всем. Она покупала маленькие статуэтки и салфеточки, вазочки и другие мелкие безделушки и они, сразу органично вписывались в наш интерьер. У неё был врождённый вкус к красоте.Папа, поддерживая её стремление к прекрасному, часто приносил домой полевые цветы и ставил букеты в вазы.
У нас часто бывали гости. Каждый год к нам приезжал младший брат отца – Павел с женой Антониной и двумя сыновьями почти на два месяца, так как он был военный, и отпуск у него был большой.
У них был ещё старший брат Николай, живший в Москве, в отдельной двухкомнатной квартире и сестра Фаина в Гродно, у которой была трёхкомнатная квартира. Но все приезжали к нам, в коммуналку, в том числе и мамина старшая сестра Неля с мужем из Новгорода, у которой тоже было отдельное жильё. У нас было намного проще и веселее, можно сказать душевнее. Спали на полу, а на столе всегда была скатерть – самобранка. По сравнению с другими, мы жили бедновато, но денег на еду, помня пережитый голод, никогда не жалели. Помимо этих «длительных» гостей, часто приходили друзья по работе, тогда было модно дружить семьями.
И вот однажды, отец привёл в гости коллегу по работе – Нагуш Сергея Ивановича. Это был приятной наружности мужчина, с седыми, зачёсанными назад густыми волосами. На вид, он был старше отца. Я не знаю, кем он работал, но он сразу понравился нам всем своей тактичностью и добротой. Я тогда училась в пятом классе. Он сразу проявил живой интерес ко мне, и мы быстро нашли с ним общий язык. Разговор был в общем - то, понемногу обо всём, но мне было приятно, что гость родителей обратил на меня внимание. . Я не знаю, была ли у него семья, а спрашивать об этом, было неудобно. Прошло слишком мало времени после войны, и такими вопросами можно было заставить человека страдать, поэтому, я старалась даже у своих родителей ничего не расспрашивать, чтобы не расстраивать их.
Немного пообщавшись с Сергеем Ивановичем, я ушла.
Обычно, когда приходили гости, я, чтобы не мешать взрослым, уходила гулять на улицу или к друзьям, благо во дворе детей было много. Но если было уже темно, или была плохая погода, то мы собирались в нашем подъезде, пускали с площадки третьего этажа через макароны мыльные пузыри, играли в школу, выступали с концертами для жильцов или, собрав аудиторию, читали по очереди сказки, и интересные книги.
Гости у нас бывали часто, но Сергей Иванович, заходил крайне редко и всегда один.
Сейчас из – за мобильных телефонов и интернета, люди перестали писать друг другу письма и открытки. Жаль, это была очень хорошая традиция. Перед большими праздниками собиралась вся семья, вспоминали всех родственников и друзей и посылали им поздравления, с небольшой припиской о себе, своих делах и проблемах, а так же, задавая вопросы адресатам. Ответы на эти вопросы всегда приходили. Открытки покупали с почтовыми марками, если подразумевался открытый поздравительный текст, и без марок - с конвертами, для более интимного общения. Задолго до праздников, начинали приобретать открытки, выбирая покрасивее, учитывая возраст и пристрастия каждого адресата.
Я любила вынимать почту в предпраздничные дни: писем и открыток было много и это радовало. Открытки были очень разные (у меня тогда было увлечение – я собирала коллекцию открыток с цветами), но вся почта складывалась на столе и по нескольку раз перечитывалась, причём, обязательно проверялось, все ли поздравили нас с очередным праздником. Если вдруг, от кого – то не было поздравлений, то через неделю, туда посылалось обеспокоенное письмо, не случилось ли там чего, и не нужна ли помощь.
Все поздравления и письма начинались с приветствия, сначала, было обращение к родителям: «Здравствуйте, дорогие наши - Валечка, Лёша и Людочка!» имена родителей, иногда писали ласково, иногда более официально, с отчеством, а моё имя было всегда неизменно. Я каждый раз, в первую очередь, искала своё имя, и, убедившись, что обо мне не забыли, с удовлетворением, читала дальше.
В канун седьмого ноября, праздника Великой Октябрьской революции, как всегда, почтовый ящик был полон корреспонденции. Я стала читать, и вдруг… у меня в руках была открытка, на которой были имена родителей, а моего не было… Рядом, была другая открытка, написанная этим же почерком, там было только моё имя! Эта открытка была адресована именно мне! Такого ещё никогда не было. Нет, я конечно получала письма от друзей из пионерского лагеря, и открытки ко дню рождения, но со взрослыми праздниками, меня никогда не поздравляли. Почерк был взрослый, и подпись – Сергей Иванович. Я была приятно удивлена и немного озадачена.
Когда родители увидели это послание, то в один голос сказали, чтобы я обязательно подписала ему тоже открытку от своего имени, а они, тоже поздравят его от себя.
С тех пор, так и повелось, что к каждому празднику, у меня было личное, очень искреннее поздравление, причём, открытки были удивительно красивые, видно было, что он старательно выбирал их именно для меня, обходя все киоски и отделения связи, где они продавались. Мой друг никогда не забывал меня поздравить, причём, делал это за два или три дня до праздника, чтобы, если я о нём вдруг забуду, то у меня будет время исправиться - вовремя послать ему открытку.
О Сергее Ивановиче, я практически ничего не знала, кроме того, что он живёт где – то около речки Лазавицы, недалеко от автовокзала, и что он работает на заводе.
Сергей Иванович совсем перестал бывать у нас. Отец говорил, что он ушёл на пенсию, и они больше не встречаются, но открытки к каждому празднику, продолжали приходить. Мы отвечали тем же.
Отца за хорошую работу перевели в плановый отдел инженером.
Я уже училась в седьмом классе. Подошла очередь, расселять нашу коммуналку. Каждой семье, в порядке очереди, бесплатно, выделили от завода по отдельной квартире. Нам предоставили двухкомнатную квартиру в другом микрорайоне, далеко от этого дома. При переезде, потерялись открытки с адресом Сергея Ивановича. Отец собирался в отделе кадров или в архиве узнать его адрес, но другие дела и заботы отвлекали и он забывал об этом.
Родителям дали участок в шесть соток на берегу Купуйского озера, где сначала надо было спилить лес, выкорчевать корни, распахать и, посадив огород, начать строить домик, сарай и т. п. на это, уходило всё свободное время, силы и средства.
У родителей, появились новые соседи по квартире и по даче, которые тоже стали друзьями, приходившими к нам в гости, скрашивая наш досуг, а где – то, страдая от ненужности, забвения и одиночества, жил Сергей Иванович.
В предпраздничные дни, я покупала две открытки для Сергея Ивановича, но, они отправлялись по другим адресам, так как нужного адреса у нас не было. Наверняка, он присылал поздравления по старому адресу, но там жили другие люди, а когда я приходила туда, их не было дома. Я оставляла записки, но мне так никто и не позвонил…
Сергей Иванович больше не получал от нас открыток. Может быть, он думал, что мы обиделись или зазнались, или, что он нам надоел…, но всё было не так! Всё было банально: сменили свой адрес, а его адрес потеряли, сменили работу…, и добрый, одинокий человек по воле случая, оказался выброшен из нашей жизни.
Теперь, будучи сама на пенсии, я остро чувствую дефицит внимания со стороны окружающих, и стала часто вспоминать моего друга, который хотел, уделив внимание нам, получить тоже две открытки к каждому празднику. Это кажется такой мелочью, но это наверное, согревало его душу, когда почтальон приносила ему два поздравления от разных лиц. Может быть во время войны, он потерял всех своих близких, и во мне видел свою дочь или внучку…. Ему хотелось иметь хоть эти, незначительные знаки внимания, создававшие иллюзию, что у него есть несколько родственников. Грело его и то, что отправляя открытки нам, он понимал, что делает приятное дорогим ему, чужим людям, которые тоже недополучили любви от рано погибших родителей, а я никогда не имела дедушек и бабушек, проводя летние каникулы в пионерских лагерях.
Сейчас я понимаю всё и корю себя за бездушие. Нельзя бросать людей в одиночестве…
Ведь мы догадывались, что неспроста он поздравлял нас двумя открытками и мы, приняв его игру, отвечали ему тем же, а надо было сходить к нему в гости, может быть, в чём - то помочь, или хоть вместо открытки, написать письмо ещё тогда, до переезда….
Прости моих родителей и меня, Друг!
Хочется верить, что кроме нас был у Сергея Ивановича ещё хоть кто – нибудь….