Сижу, читаю Шампольона,
Без подозрения на шторм.
Тарелка тёплого бульона,
И в рюмочке кубинский ром.
Прообраз райского покоя.
Соблазны сведены к нулю.
Всё адекватное такое,
И кажется как-будто сплю.
Цветные сны, согласно жанра,
Сменяет ветренный каприз.
И в дверь ко мне с багром пожарным
Влетел Семён-кавалерист.
Он был похож на часового,
Погибшего от рук врага.
А грозный крик "городового"
Заставил задрожать "рога":
"Семён, пришёл твой час, проныра!
Ты израсходовал лимит!"
"Борис, спасай! Я из-за Фиры
Махровый стал антисемит".
"Как это стал? А раньше кем был?
Неужто праведный раввин?"
"Я раньше был Наоми Кэмпбелл"
"Ты чистил к празднику камин?"
"Как-будто ты не знаешь Фиру.
Ей захотелось, как в кине,
Принарядить свою квартиру
На Рождество. Она ко мне:
"Ты, Сёма, должен был доставить
Из леса молодую ель".
"Мы будем елку в доме ставить?
А почему не карусель?"
"Нет, Боря, ты совсем не понял.
Всё это только для того,
Чтобы избавится от вони..."
"Борис, спасай!"
"Спасать кого?
Иисуса вроде как бы поздно.
Тебя - мне тоже ну никак.
Нам Фира больше, чем угроза.
Я в плен сдаюсь!"
"Ты что, дурак?
Она, как раз, из той когорты,
Что видно сразу наперёд,
Откроешь рот и ты за бОртом!"
"Да, Фира пленных не берёт.
Короче, Сёма, что случилось?
Прошу, подробно, не спеша".
"Нам, Боря, счастье привалило.
До Фиры едут кореша
Ее покойного папаши
Справлять в Одессе Новый Год.
Их, после лагерной параши,
На харч домашний так и прёт".
"Семён, ты что, допил спиртное,
Что покупали для гостей?"
"Я расскажу тебе такое!!!
Иисус, тот тоже был еврей!
Вот я и справил день рожденья.
А что? Приличный человек".
"Да ты католик, без сомненья!"
"Скажи ещё, что древний грек".
"Семён, прикинься артефактом.
Я помещу тебя в музей,
Как раз перед финальным актом:
Приходом Фириных друзей!"
"Ты поддержи материально.
А я, как водится, отдам".
"Семён, зачем так театрально,
У нас ведь общая беда".