Босые ноги… Поза лотоса… Нирвана.
Ключицы скованы замком худых плечей.
Чужие тени в склепе тленного дурмана,
Где длинный коридор – без окон, без дверей.
Опять все тот же сон: где белый мрамор тела
В крови. Акулья пасть, дорога в никуда…
И, как медуза, распласталась хризантема
У пепельного Фудзи на вершине льда.
Шальная ночь скользит в утопию видений,
Рассудок за чертой прозрачности души.
И обнажается вся прелесть откровений,
В которых, захлебнувшись, тонут миражи.
Опять все тот же сон: корабль без капитана,
Седой волной срывает с тела кимоно,
Рыдает дрожь на мокрой коже океана,
И ветка сакуры - любви моей клеймо.
Трехструнный сямисэн ласкает слух игрою,
Отшельник-рак клешней сгребает жемчуга,
И злой цинизм, что был подарен мне судьбою,
Застыл в утробе нерождённого дитя.
В акульей пасти – плоть, душа – в ладонях Бога,
Волной смываются с песка слова молитв.
И тень, скользящая в объятьях осьминога,
В клубок свернулась, наготу свою прикрыв.
Но расстрелял рассвет бредовые виденья
И утро рыжей кошкой прыгнуло в постель.
На смятой простыне остался след забвенья,
А новый день нырнул в рассветную купель.