Сижу, как тать,
одинок и зол,
и вперил взгляд
в свой немытый пол.
В круговерти
земного пира
остались года
и лира.
Костер отпылал,
и всё же,
бегут мурашки,
дрожат на коже.
Жизнь сожжена,
но в сердце
простор для любви
разверстан.
Память мчит
по дорогам- верстам.
И гудит,
набирая силу,
в аорте кровь,
прорывая клапан.
В картине новой
почти готовой
скрывая злобу
во рту клыкастом,
с цепи срываясь
собаки лают,
позёмка вьется,
поет над настом.
Камзол небесный
дырявят звезды,
бархат мрака
луной заляпан,
и взгляд холодный
толкает в спину.
Мороз лютует.
К деревне ближе
пружины-ноги
толкают лыжи…
Но пока не поздно,
ещё не поздно
остановись-ка,
пустой мечтатель.
Схватись за шпатель,
и найдя причину,
соскобли с полотна
картину.
Взъярись душою,
простор развёрстан,
движеньем скорым
сотри-ка звезды.
Глянь, белый холст
озарил восток,
пробился еле
меж пыльных строк.
играй словами,
ребенок малый,
плесни-ка в небо
зарею алой.
Взгляд дрожит
сквозь ресницы милой
и ты стоишь
на краю постылом…
Иллюстрация - фотография картины с выставки латгальских художников в Ротко-центре в крепости Динабург (Даугавпилс). Фамилию автора, увы, не записал.