Ну, вот и всё -
заряжены мушкеты
И нет возврата к прежним дням:
С лучами робкого рассвета
Торопит вечность дуэлянт.
На пять шагов стоят барьеры
И секунданты нервно ждут,
Когда разгневанным бретёрам
Сигнал: «Сходитесь», - подадут.
Светила диск, едва касаясь
Уже непрочной темноты,
На лицах нежно освещает
Еще живые их черты.
Но честь, задетая невольно,
Что не возможно с этим жить,
Готова и желает только
Кровь неприятеля пролить!
Седой полковник, умудренный,
Чуть старше возрастом Христа,
С надеждой говорит бретёрам:
Пожмите ж руки, господа!-
Но те с презреньем отвернулись -
Мир этот больше не для них!
В ответ лишь губы шевельнулись:
Покончим с этим, черт возьми!-
Ну, вот и всё! Под небосклоном
Нет места больше им вдвоем…
Сходитесь! - говорит полковник,
Взмахнув надушенным платком.
И вот они идут навстречу,
Пытаясь шаг не торопить,
Идут - дорогой бесконечной,
Надеясь утро пережить.
Один мурлычет в ус мазурку,
Другой уже напряг глаза -
Вот так нам жизнь хандра и скука
Испортить могут, господа!
Рука поднята.
Выстрел.
Пуля
Скользнула в утренний туман,
Чуть вправо взяв на четверть дюйма,
Слегка попортила кафтан.
К барьеру, сударь! –
Миг расплаты
Так близок и неумолим,
Сейчас увидит он, как надо
Хоть раз распорядиться им!
Застыли, сжавшись, секунданты,
Полковник пальцы рук сцепил,
Внушить пытаясь дуэлянту,
Чтобы мушкет он разрядил!
Нет, не в несчастного бретёра -
Его и так слепая честь
Ввела на линию барьера,
Там, где теперь свершится месть!
Но, видно ангел не услышал,
Посыл ему не передал:
Прошел по роще долгий выстрел -
Противник вздрогнул и упал...
Вот так, до этого, на водах,
Любитель нервы пощипать
Насмешкой визави доводит
К черте, где тошно отступать!
И вот - заряжены мушкеты
И нет возврата к прежним дням.
Судьба убитого поэта
Не повод льстить своим друзьям!?