**
Уж года три, как Мурка умерла,
И нет моей проказницы лукавой.
Пустует зев уютного угла,
В котором та лежать имела право.
Забылись в доме лёгкие шаги,
Проём двери зевает одиноко,
И не сидит принцесса у ноги,
И не блестит в ночи кошачье око.
Я сплю одна, и больше не урчит,
Прильнув к груди, пушистая подруга.
Лежат в корзинке драные мячи,
И скрасить не с кем горького досуга.
Но как-то раз, под утро на кровать
Вдруг «кто-то» прыгнул в мягкие подушки.
Сквозь сон «его» хотела я обнять,
Чтоб ощутить дыхание подружки.
Но этот «кто-то», молча, заглянул
В лицо, откинув дерзко одеяло,
И властно, и настойчиво прильнул,
Сверкнув улыбкой белого оскала.
Я криком – всем нарушила покой!
Но, увидав, что комната – пустая,
Мне мать сказала: «Это домовой.
Тебе он замуж выйти предлагает».
**