Ну, а следом было утро –
после дождика в четверг –
небо цвета перламутра
и искристый белый снег.
Воздух холоден, прозрачен,
и снежинок пух волной
предвкушения охвачен –
Новый год не за горой!
Ксеня сладко потянулась,
поглядела за окно
и счастливо улыбнулась:
снега не было давно,
а теперь лежит, пушистый,
на деревьях, на кустах,
белоснежно-серебристый,
видно даже и впотьмах.
«Отчего босые ножки?» –
«Ах, ну да, сейчас, сейчас…»
Фея в розовых сапожках:
«Я сюда всего на час.
Принесла тебе игрушку,
удивишься – посмотри!
Это зеркальце, что Пушкин
сочинил. Ну, раз, два, три…»
Ксеня в зеркальце глядела.
Ей казалось что-то в нём
необычным, вне предела
жизни той, где мы живём.
«Что за странное явленье?
Вижу семь богатырей…
И царевны будто пенье…
Отчего так грустно ей?
Да, я помню эти строки:
ты мне, зеркальце, скажи,
я ль милее всех на свете,
да всю правду доложи…»
Вдруг видение исчезло,
перед ней её же лик.
«Знаешь, всё-таки полезно
улыбнуться хоть на миг!» –
«Мне сейчас и улыбаться?
Но я так удивлена:
как мне с зеркальцем играться?
Ты скажи мне, как она?
Как сейчас живёт царевна?
Ты ей недруг или друг?
Ублажаешь слух, наверно?»
«Разошлась ты, вижу, вдруг –
Фея тихо рассмеялась. –
Это ж зеркальце, оно
столь правдивым оказалось!
Обвинять? Исключено!
Не обидь его – к чему же? –
и оно тебе в ответ
правду скажет. В этой стуже
тёплых слов не много, нет».
Стало Ксении так грустно:
«Просто мне Царевну жаль.
Как же врали ей искусно!
В сказках сплошь одна печаль.
Фея, зеркальце не наше,
возврати же, будь добра.
Если хочешь, можем каши
съесть, ведь завтракать пора…»
Что-то с зеркальцем случилось,
завертелось, как юла:
«Ой, да сделайте же милость,
уберите со стола
тот Волшебный Огонёчек.
Он пронзил меня насквозь!» –
«Насчитал я столько кочек,
что и рядом, и поврозь
на поверхности зеркальной.
Не пойму, как отражать
может зеркальце… Печально,
что способно лишь менять».
Фея слушала лукаво,
отстранённо глядя вверх:
«Волшебству же дайте право
отличаться – разве грех? –
от реальности? Ведь в том же
волшебство заключено:
по-иному, но не строже,
отражать ему дано».
Огонёк сказал: «Понятно,
не научный это взгляд.
Но, конечно же, занятно,
что в нём видят: в море – сад…»
Ксеня зеркальце вертела –
ручку вверх и ручку вниз,
будто нет ей вовсе дела:
«Между нами нет кулис,
всё в одно перемешалось,
волшебство и тут, и там.
Раньше иначе казалось –
в сказке место волшебствам.
Завершив своё сужденье,
Ксеня зеркальцу: «Привет!
Без обид… Твоё рожденье –
Волшебство? Скажи, мой свет!»