Аквариум с рыбками гл. 3 Катастрофа

    
         Водолей перестал ходить и сел на стул, как бывало раньше, развернув его спинку и опершись на неё руками.
- Очень пытаюсь вспомнить жизнь на Земле. Из тех воспоминаний складывается вполне определённая картина: работа, дом, встречи с вами, экспедиции, океан, закаты солнца, мы на террасе, мой Барбос, проводы дочери и космодром. Ещё смутно помню пересадочный пункт и привкус железа во рту.
- Это радиация даёт такой эффект. А теперь закрой глаза и рассказывай. Память заработала, и цепь событий восстанавливается.
- Ещё… то ли сон, то ли наркоз. Я видела себя сверху, и, в то же время, ощущала себя в себе. Сначала была абсолютная темень, потом стал доноситься мелодичный хрустальный звон, и постепенно разлилось медового цвета сияние. Я лежала в гамаке, который мерно покачивался. Вокруг сновали тысячи палево-жёлтых кристаллов. Они-то и производили этот чудесный звук. Кристаллы эти были вокруг меня, они убаюкивали, говорили комплименты, ухаживали за мной. Я ощущала их прикосновение по всему телу, и, в то же время, видела, как оно преобразуется от их стараний. Сладкоголосая музыка погружала в сон – красивый, весь в палевых тонах. Изысканный аромат разливался вокруг. Тоненькими мелодичными голосами они приглашали в своё царство и очень радовались, что я с ними. Речи их были буквальны, но раздавались у меня в голове, где-то под макушкой, не поступая снаружи. Они рассказывали, что мир их прекрасен, он безупречен, он вечный по сравнению с нашим бренным бытием. К счастью, последние слова оказались ключевыми, и я от чувств вернулась к новому видению себя со стороны.
Гамак оказался сетью из сцепленных между собой кристаллов, которая с лёгким звоном всё больше опутывала меня. Я попыталась освободиться, но не тут-то было! Всё моё тело было в этой сети. А воля моя оказалась, скорее всего, парализованной их мелодичным звоном: «Спать… спать!..», - внушалось мне. Сознание успокаивало: «А может, и хорошо? Ты так устала! Устала… устала…». Иголкой кольнула мысль: «Мне надо домой!», - и я её не узнала. Я не узнала свою мысль, потому, что не понимала, что такое дом, что значит: «Мне надо домой!», и откуда это исходит? Испуг вернул мне долю мыслительной части меня, и даже некую злость: «Слово дом мне явно знакомо, но я готова расплакаться от того, что не понимаю его значения!
Расплакаться… вспомнила!!! Ребёнок!.. Он плакал, когда огромной стеной на нас катилась волна, нет – целый океан!»
 И снова услышала мелодичный звон, а сеть всё раскачивала меня. И тут я со всей своей силой начала рвать её. А мне ещё говорили и говорили, что только здесь обрету покой и абсолютное понимание; звон нарастал, кристаллы дождём сыпались на меня, и мне стало трудно дышать. Наконец, последние путы были разорваны, и я упала, ударившись спиной о что-то жёсткое.
Было очень холодно, очень!.. Меня начало колотить от этого мороза, да так, что всё тело вибрировало, но боли не чувствовалось. Я силилась открыть глаза, но никак не получалось. Наконец разлепила их. Надо мной было что-то полосатое, уходившее вдаль, за мой лоб и макушку. Это нечто я никак не могла определить, а озноб всё сотрясал моё тело, словно на вибростенде. Было чувство тошноты и чего-то ещё, совершенно мне незнакомого. Я снова взглянула на это полосатое, уходящее вдаль и, не поняв: это потолок, или пол, над которым я зависла, закрыла глаза.
- Умничка, ты смогла сделать выбор! Продолжай! Теперь расскажи про плач и ребёнка перед тем, как высоченная волна…
- Я прилетела по командировке университета в Тайбэй, - после некоторых раздумий, продолжила я. – Сразу из аэропорта отправилась на океанское побережье, на сейсмостанцию, чтобы сменить своего коллегу на время отпуска. Кроме того, я везла туда новый сейсмометр, разработки нашего уни. Настроение было препаршивое! В этом районе мира, несмотря на протесты общественности, стали всё чаще происходить испытания ракетно-ядерного оружия нового поколения одной из близлежащих стран, вставшей на путь милитаризации. То тут, то там вспыхивали локальные военные конфликты, хотя забот и без них хватало: магнитные полюса упорно смещались с насиженных мест. За счёт интенсивного таяния ледников на планете, уровень мирового океана всё повышался и грозил подняться до четырёх метров. Всё это сопровождалось стихийными бедствиями и каждый сезон приходилось спасать многие тысячи людей, лишившихся своего жилья и средств к существованию. Служба цунами работала в напряжённом режиме, потому, как активизировался Огненный Пояс, и землетрясения зачастили.
На подлёте к Тайбэю, я видела в иллюминатор на горизонте громадное облако проснувшегося камчатского вулкана, которое того гляди достигнет Северного тропика, а это около трёх тысяч миль распространения! В общем, на планете начались не лучшие времена, – как в той, земной жизни, перехватило дыхание, и слёзы были на подходе.
- С тобой всё в порядке?
- Всё хорошо! Не пропустить бы чего-нибудь важного. Помню, когда уже была на сейсмостанции, все сейсмометры ахнули магнитуду аж восемь с половиной баллов по Меркалли. Тут же по всем инстанциям в автоматическом режиме пошло тревожное сообщение службы цунами. Спутниковая станция успела выдать информацию о вероятно ядерном взрыве в Тихом океане. Завыла сирена, сразу началась экстренная эвакуация людей в горную часть материка, где были предусмотрены убежища. Но, ты же представляешь: сколько можно эвакуировать людей с густонаселённого острова, тем более, почву постоянно трясло.
Жители, в принципе, готовые к такому сценарию, имевшие всегда наготове рюкзачки с самым необходимым, выбегали на улицу, подальше от рушащихся зданий, и на машинах потянулись в горы. Мы делали всё, что могли, работая на автомате: собирали людей, в первую очередь – детей и женщин с младенцами; военные отправляли воздушные транспорты один за другим. На море тоже шла активная работа по отводу судов от берега, благо, был, необычайный для тех мест, штиль. А потом я услышала рёв приближающегося урагана. Это был не первый ураган в моей жизни, и по его рёву я поняла, что этот зверь проглотит всё. Последний раз, когда я мельком глянула на шкалу застывшего сейсмографа, обнаружила одиннадцать баллов.
И тут, перекрывая общий грохот разрушений, послышался пронзительный визг ребёнка. Это была девочка, кричавшая и уже теряющая силы от ужаса. Помню, я схватила её на руки… и мне бы тоже закричать, но сил не было. От горизонта надвигалась зелёная стена воды, высотой до неба, под ногами ходила ходуном земля, воздух ревел, а за моей спиной, казалось бы, очень надёжная сейсмостанция, рассыпалась в прах. Упругий ветер, или гром свалил нас, и последней мыслью было, что такая вода смоет остров полностью, и нет никому спасения от неё!
- Ужас! Дальше знаю я, - вздохнул Водолей. - Галактические Силы Спасения работали в том регионе. Вас с девочкой выхватили в последний момент, перед наступавшей стеной воды. И то, только потому, что у тебя был вживлён маячок, о котором ты, вероятно, и не догадывалась. Думаю, весь твой земной путь отслеживался. Если хочешь увидеть девочку – помогу. Она здесь, на Гере.
- Конечно, хочу! А, что с людьми? Кому-то удалось спастись в горах?
- Какой там?! Лишь немногим. Взрыв был ядерным и в относительной близости от побережья. Он спровоцировал резкий тектонический сдвиг, и затем катастрофическое цунами смыло не только острова, но и прокатилось по материку, рассеявшись только на подходе к Гималаям и Тибету. Большая вода в горах вызвала дальнейшие бедствия. Досталось и другому побережью Тихого океана. Среди переселенцев в основном те, кого удалось вытащить из этой катастрофы.
- А Новая Зеландия? – спросила я горестно, вспоминая этот райский уголок Земли, входящий в «Тихоокеанское огненное кольцо», в котором расположено свыше трёх сотен вулканов, извергавшихся в голоцене, а значит, считавшихся действующими. Особо опасным был, печально известный, супер-вулкан Таупо.
- Таупо, кажется, первым из вулканов среагировал на катастрофу. А потом - Чили, Исландия и Америка. Там тоже всё затянуто вулканическим пеплом и газом. Европа продолжала погружаться в океан. Для тех, кто там выжил, начались страшные времена, связанные с нехваткой чистой воды, чистого воздуха, продовольствия; с радиацией и болезнями. Грядущий ледниковый период едва ли объединит выживших, скорее разовьёт борьбу за существование. Впрочем, для одного разговора достаточно, а то – не пришлось бы мне ещё одного человечка выхаживать. Да и мало, что удалось узнать нового после нашего перемещения с Луны сюда.
Мне вновь показался привкус железа во рту. И ещё один случай припомнила я тогда: после чернобыльской катастрофы, меня пригласила в Москву одна приятельница. У неё под окном, выходящим на юг, росла черёмуха, у которой в то лето плоды вместо кисти сформировались в стручки. С этими стручками она ходила и к сотрудникам ботанического сада, и в университет, и ещё куда-то, но это никого не заинтересовало, вернее всем было не до этого. Дерево изрядно фонило. Наши же ботаники были тогда просто поражены произошедшей мутацией и сразу взялись за изучение материала. Потомства эти плоды не дали, а на той черёмухе в следующее лето обычный вид кистей восстановился. Правда, мы посоветовали спилить её из-за сильной заражённости. Это о том, что спасением утопающих будут заниматься они сами.
- Значит, выжившие есть? Что можем мы для них сделать? И почему ГСС, уж коли они вытащили каким-то образом меня, не смогли предотвратить это?
- Какую из версий ты хочешь услышать? Пойми, что откровенное вмешательство в ход развития цивилизации, чревато тяжкими последствиями. Часто это не на пользу спасённым, и ещё хуже бывает для тех, кто хотел помочь. Здесь также нужно Высшее повеление. В своё время, ради спасения Маальбека, произошло несанкционированное вмешательство нескольких высокоразвитых цивилизаций в его судьбу. Тогда процент негатива на планете был настолько высок, что она могла быть уничтожена. Как известно, ничего хорошего из этого не получилось, несмотря на все усилия помогавших.
Больше того, пострадал соседний, по Солнечной системе, Марс. В плотном материальном мире там царствуют сейчас кристаллы. Двум, довольно развитым, цивилизациям помогли перейти в тонкоматериальный план, но они существуют теперь в недрах своей планеты. Кое-кого из них завезли на Землю, где они значительно уменьшились в размерах, хотя сохранили коллективное сознание. Это я о муравьях.
У нас же, в Энрофе, демон Гагтунгр стал слишком силён. Целые народы оказались почти поголовно под влиянием его сил. Знакомы тебе три страшных лика его? Напомню: первая ипостась – великий мучитель Гистург, вторая, не менее страшная – великая блудница Фокерма и, наконец, великий осуществитель демонического плана – Урпарп, которого ещё называют Принципом формы. Разве мы не встречались с ними в той, земной, жизни? – многозначительно посмотрев на меня, спросил Водолей. – Так-то, дорогая! У нас тоже процент негатива сильно вырос в двадцатом веке. Хотя, казалось бы, с чего? Есть сведения, что дзеты и драко вступили в сговор с демоническими силами. А ещё есть космические пираты и прочие, негативно настроенные.
ГСС спасали другие миры земной системы, которые к этой катастрофе, позволь тебе заметить, не имели никакого отношения. Вот они – пострадавшие! И пострадали от того, что мы натворили в Энрофе! Ну, не мы с тобой, конечно, но… тем не менее. И учти, что Силы Спасения работали с восходяшими разноматериальными планами, которым грозила реальная опасность. Позволь ещё напомнить, что брамфатура Земли насчитывает более двух сотен взаимосвязанных слоёв, многие из которых – нисходящего ряда.
Как ты думаешь, зачем Христос после воскрешения спускался в низшие слои? Что это ему вздумалось по адовым кругам прогуляться? – при этом он выразительно посмотрел мне в глаза.
- Указать путь к спасению душ, которые ещё можно вывести наверх, - смахнув невольную слезу с глаз, ответила я.
- Ну... будет уже! Я тоже хорош. Вот так встреча у нас получилась! Но сказала ты совершенно верно: «Взаимосвязанных миров, где нашему не мешало бы быть лучше».
- Я только подумала об этом.
- Я знаю! Но ты выстроила совершенно верную картину нашей метаистории, и даже с развитием в будущее. А теперь – отдыхать! Вот адрес той девочки. Её зовут Ян, что значит ласточка. У неё никого здесь нет. Ну, а мне пора собираться в дорогу. На океан, к работе. Называется он, кстати, Суоло. И… до встречи!
Мы обнялись на прощание.

 2016г.
Фото из интернета