Сибирское
Здесь пальмы не растут, не зреет виноград,
не глупый попугай, а мефистофель-ворон,
заканчивая в семь привычный променад,
летит в моё окно с вечерним разговором.
Здесь не поёт взахлёб лазурная волна –
косматая метель о чём-то древнем бает.
И точно в покрова верблюжий караван
до марта прикорнул на снежной нежной байке.
Пути ведут не в Рим, а в белоствольный храм,
Который стережёт, по слухам, местный йети.
Пусть кто-то говорит, что здесь у нас дыра –
ты слушай, да не верь – напрасные наветы.
А в проруби вода – парное молоко.
Осмелься, окунись, и встретят как родного
язычница метель да стражник приходской
и вечный спорщик ворон.
Акулина
белолицая, чернобровая Акулина
приходила,
песню снежную заводила.
небо в рясе едва чадило луны кадилом.
беспородная сука жалобно в лад скулила.
"баю-баюшки, бедки-детки, подрастайте,
подрастёте - время сонное наверстаем".
синеокая, хладносердая Акулина
оплела дома словесною паутиной,
где иртыш, молодецки сопя,
выгнул спину.
март придёт, заорёт,
встанет клином.
а сейчас баючит вихрями Акулина.
небу недосуг свысока увидеть
над церквушкой крест,
колкий, спелый иней
на посёлке.
сон здесь лубочный, длинный.
здесь Москва и не снится -
тыщи вёрст до столицы.
вдоль ослепшего окна
бродит улица бледна.
где-то в да;ли-далеко
эхо сплёвывает кровь.
"...боже святый, нам не дай..." -
зги господней не видать.
запевает псина,
воет Акулина.
Красный яр
где большие воды ломают лёд,
раздвигают прочь временные глыбы –
часовые боги, сойдя в испод,
правят света ссадины и ушибы.
*
не ходи в апреле на красный яр,
не топчи зазря ледяную сукровь -
там отвесный ветер впадает в ярь
от невнятных стонов и пришлых звуков.
и ломает косточки ивняка,
обнажает в глине тугие жилы.
там внизу река и вверху река –
вороная смерть, слюдяная жизнь ли.
воды твоей реки
1.
воды твоей реки темны, глубоки.
на берегах – чертополох,
синеголов,
рви, но смотри, не порань руки -
будет венок тернов.
воды твоей реки шелестят: плыви
щукой ли стерлядью, нельмой
плыви, плотвой
мимо ветловых склонённых вый,
время тебе – водой.
2.
время моё/твоё – золотой песок
на синеполоховых берегах реки.
слышишь, как мой колышется голосок?
ты на него теки.
там, где Иртыш вбирает песок губой –
сладок укус шипа.
здесь, не заметим как,
прошлых обид засушенный ветробой
прочь унесёт река.
3.
где шепелявый ветер, найдя причал,
выдохнет,
сплюнет чертополох,
брызги легонько смахнёт с плеча
русоголовый бог.
время волной прибьётся к босым ногам,
время мое/твоё -
золотой песок.
дай на двоих в своем царстве нам
синеполошный сон.
белый шум
свет облетит, пожолкнет.
времени вопреки,
свяжут на ощупь вётлы
были большой реки:
там, где цветет татарник -
дымный монгольский стан,
вьется в угарном трансе
белый, как ночь, шаман,
где разгуляи-ветры
косят овсюг, осот-
вящим раченьем вербы
в русло Иртыш встает -
гнут и качают время
волны легко, шутя.
а над рекою реет
благостная ветла.
станешь над водной толщей
новый мостить маршрут,
да обернешься, чтобы
помнить ракитный шум.
божий миг
*
несмелая листва подобна тонкой дымке –
ещё прозрачен лес, чей шёпот невесом,
а первое тепло чуть ветрено и зыбко,
как полудневный сон.
*
как солнечный пушок, запутавшись в ресницах,
задел слегка зрачок и вылился слезой,
так ярко божий миг крушинница кружилась,
но смылась бирюзой.
*
а лебеди несут дожди к родной кринице,
чтоб полнились цвета внахлёст, наперебой,
и чтоб омылись враз земля, кусты и лица
серебряной водой.
Апрельское
Наш апрель неласков - сибирь же, детка.
Где-то расцветает во всю сирень,
А в моё окно оголенной веткой
Бьётся вишня.
С облаком набекрень,
Наш апрель совсем не похож на птицу -
Соловей-разбойник - свистеть мастак
Здесь суровы нравы, сердца и лица,
Но исконный отсвет в живых глазах.
пойдем на яр
пойдем на яр смотреть, как облака
пасут Иртыш и вдаль его уводят,
оглаживая сытые бока
прохладною рукою ветряною.
пойдем на яр, там взнузданный Иртыш
уходит с облаками на закате
по волнам золотистых запятых
за тлеющую точку невозврата.
пойдем на яр, где свет сроднился с тьмой.
и нет реки… ни облака… ни вдоха.
сквозь чернотал иди на голос мой,
отталкивай крючки чертополоха.
прозреешь враз на ветреном яру,
когда Иртыш покорно входит в русло,
и чайка, словно ангел наяву,
о жизни говорит с тобой по-русски.
майское
май идёт бычком по брёвнышку.
несмотря на ветробой,
что ни ива, то – Алёнушка,
тополь в поле – граф Толстой.
вперепев дождю весеннему,
чуть нескладно, но вразмах
шелестит стихом Есенина
близлежащий березняк.
и не высмотреть исконную –
хоть застойся на яру–
глубину тоски, с которою
чайки звонкие орут.