Своей подлинной любви
Не посвятила я ни строки.
Не от того, что слов не подобрать.
Ведь просто незачем такое было в слово облачать.
Теперь ж, когда курю я на руинах,
Оставленных моею роковой рукой,
Хочу излить все до последней капли.
Слушай,
Я не та, кто тянется к свету,
В поисках истин и правд.
Я добываю сей ценный груз со дна,
Где без психических расстройств
Давно никто не поселялся.
В жерле проб, ошибок, искушений,
Я сгорала сотни раз.
Но только так, на последнем издыхании,
Я понимала суть и заодно себя.
К чему за это знанье убиваться,
Коли все за нас мудрость веков уж начертала?
Полагаю, от склада ума аль безумия,
Для меня рамки общества - отнюдь не железные рамы,
А ветхие ставни,
Что не пропускают живительный свет.
И укреплять я стану лишь те из них,
Что мною проверены, в боли испытаны.
Я безумна совершенно, понимаешь!
И чем скорее годы натекают,
Тем страшнее мне самой,
До чего и почему порою
Я так удивительно бесстрашна.
Верно, ты любил эту нотку безумства,
Ежели вытерпеть смог почти все,
Все почти.
Но почувствовать так и не смог,
На что способно мое неизлечимое проклятье,
Все же убившее твою прекрасную любовь.
Тебе казалось, что ничем помочь не можешь,
Но ты чудесно исцелял,
Лишь тем, что в моем мире
Столь гармонично, как оказалось,
Ты существовал.
Однако ж лекарство запоздало, знаешь.
И сцены прямо театральны.
Непоправимо виновата,
Стою и понимаю всё при чудном блеске новогодних фонарей,
На фоне Невского веселья и разгула.
Чуть позже на родных просторах,
Твой полный боли взгляд,
Что прячешь ты за ширму равнодушия,
Ловлю уже в последний раз.
Где чертов занавес?
Тебя полюбят милые особы,
И в милости их многоликой
Для тебя угаснет смысл давней мантры
"Владаю сим, сему и покоряюсь".
А нить, что наши шеи когда-то обвивала,
Будет тяжкой цепью в твоих измученных мною глазах.
Но я скажу на это лишь одно.
Ненавидь меня и презирай нещадно!
Сколько хочешь лет и женских душ затрать,
Но коли вспомнишь в один день за чашкой чая,
Я буду ждать,
А пока моя тихая ласточка
Будет над тобой парить и охранять.