Там, где тайные духи дома сторожат,
где печальные лица скрывает хиджаб –
чёрный дым, тонкий шёлк, паранджа –
там, где в окнах темно, где дожди день и ночь,
там в горах обитает джабджаб;
это страшно – увидеть, как в небе, кружа,
проплывает огромная, как дирижабль,
чернокрылая птица джабджаб –
люди видят полёт и боятся её
как пожара и жала ножа;
и ужасная внешность мистических птиц
так пугает людей и сбивает с пути,
что не знаешь, куда же идти –
и бедняги идут в Катманду, Боготу,
в Гонолулу, Каир и Антиб.
Если ты этих птиц не встречал никогда,
не видал белых глаз оловянный миндаль
и полёты бог знает куда
над поверхностью вод, значит, ты ничего,
вообще ничего не видал.
Всех страшней эта чёрная птица джабджаб –
и владельцев шипов, чешуи или жабр,
и гигантских рептилий и жаб –
может, это гипноз белых глаз её, но
от неё не спастись, не сбежать;
пусть ответит мне грек или галл, или скиф:
в атмосфере такой беспросветной тоски,
что реально не видно ни зги –
ни своей же руки, ни огней никаких –
как, скажите на милость, не пить?
Как не плакать, когда дождь стучит за окном,
перевёрнута жизнь как кораблик вверх дном,
а тебе всё давно всё равно?
И когда теребят все подряд, у тебя
есть одно утешенье – вино;
пусть летит эта чёрная птица джабджаб
на Гоа и Ямайку, в Дубай и Пенджаб,
я ж для смелости и куража
буду пить божоле и рыдать, и жалеть,
что не в силах её удержать;
только те, кто хоть издали видел, как на
фоне полной луны пролетает она,
а вокруг тишина, тишина –
знают всё про астрал, про химеры и страх,
и ни смерть им, ни жизнь не страшна...