Глава 23. Ночной визит.
Мне снова приснилась моя бабушка. Она стояла на пригорке возле нашего дома в синем халате с банкой парного молока и ласково улыбалась мне, а я, совсем еще маленький мальчик, носился по полю с воздушным змеем в руках, подаренным мне когда-то отцом, и пытался запустить его в небо. Но змей, несмотря на мои усилия, никак не хотел подниматься в воздух. Он таскался за мной по траве, бил меня в спину и не взлетал. Я бегал по полю сначала в одну, затем в другую сторону, весь взмокший от своих стараний. Тут вдруг бабушка взмахнула свободной рукой, и сильный порыв ветра легко поднял бумажную птицу в воздух, а я, стоя на месте, только успевал разматывать катушку ниток, удерживая змея на лету. Он плавно поднимался все выше и выше к самому солнцу, переливаясь яркими красками, выше облаков и птиц, пролетавших мимо, паря, словно горный орел, раскинувший свои мощные крылья. Я смеялся и радовался этому полету, то натягивая, то отпуская тонкую нить, соединяющую меня с ним. Как вдруг нитка, удерживающая бумажного змея, внезапно ослабла, змей, вращаясь в пике, начал падать вниз. Я побежал, пытаясь удержать его в вышине, но запнулся и упал, разбив о камни свои колени до крови. Я горько плакал, прижавшись к ногам бабушки, а она гладила меня по голове и успокаивала, приговаривая: «У медведя боли, у волка боли, у лисички боли, а у Алёшеньки, у хорошенького, ничего не боли!» Моя милая, любимая бабушка, она всегда готова была мне прийти на помощь, пожалеть, залечить мои раны, защитить от недругов.
Вот и сейчас я чувствовал, как её рука нежно гладила мое лицо. Сон, медленно отступая, развеялся, бабушка исчезла, и я увидел над собой немного встревоженные глаза Анны. Интуитивно убрав её руку от своего лица, я сел в кровати.
«Ты так стонал во сне и метался, что я не выдержала и пришла посмотреть, что с тобой случилось! Ты был так встревожен. Я погладила тебя по щеке, и ты сразу же успокоился!» - прошептала взволнованно Анна.
Окончательно проснувшись и придя в себя, я, наконец, рассмотрел ночную гостью. Она сидела на краю моей постели в полупрозрачной сорочке, беззастенчиво просвечивающей в свете луны, совершенно не скрывавшей от моих глаз прекрасного тела Анны. Я невольно залюбовался восхитительной, словно спустившейся с небес ночной нимфой, а прекрасная нимфа, нарочито сильно потянулась, словно освобождаясь ото сна, и сорочка, бесшумно скользя по телу, поползла от коленей вверх, оголяя бедра девушки. Соски на её груди, полуприкрытые тонкой материей, при натяжении четко проявились сквозь ткань, дразня своей наготой! Затем её рука опустилась на мою грудь, и я ошеломленный натиском, и поддавшись давлению её тонких пальцев, безвольно откинулся на подушку. Через мгновение я почувствовал на своем животе её горячее дыхание, затем и нежное касание губ, скользящих вверх по груди. Не давая ни на секунду опомниться, рука Анны легла на мое лицо. Тонкий и нежный аромат свежести ударил в ноздри, ласковые тонкие пальцы скользнули по шее. Я осторожно взял её за запястье и отвел в сторону: «Пожалуйста, не надо, Анна!» - произнес я настойчиво, у меня есть девушка, и я её очень люблю!»
Анна выпрямилась и, откинув волосы назад, томно, мурлыча словно кошка, произнесла: «Но её же нет рядом, а я здесь и готова исполнить любые твои желания! Смотри, какое красивое у меня тело!» - она встала, сбросила с себя ночную рубашку и повернулась ко мне спиной. Тело её было действительно прекрасно, а в свете луны казалось полупрозрачным и наполненным волшебством. Заброшенные за плечо волосы, узкие, но крутые плечи, упругие, словно выточенные из мрамора ягодицы, длинные красивые ноги манили. Анна повернулась ко мне лицом. Так она была еще привлекательней, и все мое естество желало её. Но я все же, сделав огромное усилие над собой, дабы в последний момент не рухнуть в этот сладострастный рай, поднял с пола и подал ей в руки сорочку: «Анна, не обижайся, я действительно не в силах изменить своей девушке. Встреться ты мне до того как я встретил её, я бы точно был во власти твоей красоты и сексуальности, а сейчас прости, ты не для меня».
Анна резко выхватила сорочку из моих рук и выскочила из комнаты.
Я пытался оправдаться напоследок, но легкие шаги девушки уже затихли, скрипнула кровать, на которой она ночевала, и дом погрузился в безмолвие. Слышно было только мерное постукивание ходиков да тихий шелест листьев за моим окном.
Вновь положив голову на подушку, я открыл телефон. Ответа от Насти так и не было. «Спит моя девочка!» - с нежностью подумал я, и пожелал ей про себя хорошего сна. Потом полежал еще некоторое время и, успокоившись после ночного приключения, заснул крепким сном праведника.
Утром, проснувшись от шума льющейся воды за окном, сразу же вспомнил визит Анны, казавшийся красивым сном, полежал минут десять, затем оделся и вышел на крылечко.
Серега в одних шортах, уже вовсю поливал из шланга свой огород. На улице было прохладно, но не холодно.
«Доброе утро! - сказал я ему, - Полей - ка на ручки старому другу, – и сложил руки пирожком». «Привет, привет», - произнес друган и направил струю воды в мои ладони.
«Что-то не так?» - задал я вопрос, взглянув на него.
Серега молчал.
«Так, я не понял намеков?» - продолжал я, как бы ни понимая его молчаливого осуждения.
«Все ты понял! – нахмурился мой друг, - В нашем доме любое движение слышно!»
«Стало быть, ты подслушивал?» - я сделал вид, что обиделся.
«Ничего я не подслушивал, я сплю как убитый. Иринка сказала мне!»
Я разогнулся и пошел к бане, поманив кивком головы его за собой. Зайдя за баню я сел на скамейку и показал Сереге, на его модную обливалку: «Иди охолонись, а потом послушаешь, что я тебе скажу. Если ты мне друг, то поверишь, а если наша дружба не настолько крепка и в ней нет доверия, то верь слухам. Мы с тобой не один пуд соли сожрали вместе, чтобы ни верить друг другу».
Серега слегка поостыл и стал выглядеть дружелюбнее.
«Так вот, - сказал я, - ночью между мной и Анной ничего не было, - а теперь, хочешь, верь, хочешь не верь, это как сердце тебе подскажет, а я тебе уже говорил, что кроме Насти меня не интересует ни одна женщина в мире! Понял?»
Серж почесал затылок: «Так Ирка меня в заблуждение ввела!»
«Ты, Серёж, и Иришке скажи, что у нас с Анной ничего быть просто не может! Ты- мой единственный и настоящий друг, а Иришка- та женщина, за которую я обидчику её, просто порву горло! То, что она слышала, не имеет ничего общего с тем, что вы подумали о нас с Анной! И на этом, пожалуйста, закончим».
«Прости, - буркнул Серега, - Она такая красавица, что на твоем месте я совсем не уверен, что удержался бы!»
Поток воды разбился о Серегу, следом полетел пластмассовый тазик, следом Иришка с кулаками: «Ах, ты паразит! Не удержался бы он! - и она гневно стукнула мужа по спине, - Я те дам!" – стукнула она мужа еще раз и всхлипнула.
«Ну, я же так, гипотетически, - промямлил Серега, обнимая жену и гладя её по голове, - Вишь какая нервная стала к концу беременности", - оглядываясь на меня, пробурчал он виновато.
Я не стал вмешиваться в их разборки и быстро ретировался в беседку: «С другой стороны хорошо, что Иришка, наш с Серегой разговор слышала, не придется объясняться дважды».
Через несколько минут хозяева вернулись, нежно обнимаясь, и Иришка стала собирать на стол, а мы с Серегой чем могли, помогали ей.
К завтраку, сонно потягиваясь, вышла и Анна, приветливо поздоровалась со всеми и, как ни в чем ни бывало, уселась за стол.
Я расслабился, и мы, сидя рядом за столом, через несколько минут уже болтали, словно и не было ночного инцидента. Иринка правда иногда поглядывала на меня и Анну с подозрением, но, видимо, мои слова все же её убедили. На завтрак были чудесные блины с разнообразной начинкой; с мясом, с творогом, с яблоками и просто блины, от которых невозможно было оторваться и ароматный чай из самовара!
«И когда Иришка успевает все это стряпать? - недоумевал я, - Повезло же Сереге с женой!»
Через день мы с Серегой проводили Анну домой, сопровождая до самого посадочного терминала, а еще через день Серега посадил и меня на самолет, так как командировка моя закончилась, и я с радостью полетел к своей любимой Настене.