Подвергнутый анафеме изгой
Испил проклятий горькие сосуды.
Нет, он не грешник. Попросту другой,
Но этот грех страшней греха Иуды.
По Лестнице смирения наверх
Украдкой незаметной поднимался.
Летит один, что белоснежный стерх.
Гонимый тьмой, еще не сдался.
В нём паранойя луструмом горит.
Огнём священной жертвы очищенья.
Обид интерференция хранит
Виденье внеземного награжденья.
Один не в маске и не в кандалах,
Но режет нечто серыми шипами.
Он Каином без крови на руках
Рождён бродить в себе и между нами.