Белоокая Смерть пахнет грешным мерзавцем - евреем Иудой.
От Иуды разит заболевшим, прогорклым вином на весь свет.
Он покаялся сразу, пред каждой спасенья бесценной минутой,
Но ответило мудрое Время суровое точное "нет".
Чернокудрая Смерть пахнет страшной, бесследно ушедшей с концами потерей.
Гибнут в жерлах вулканов людских имена и названья, и вечный астрал.
Больно помнить про то, что придется сорвать и забыть, я спешу вас со скорбью заверить.
Кто любим был, любил... и кого юных губ небосвод под Луной целовал.
Бледнокожая Смерть пахнет ядом сыпучим, травившим живучее Время.
Яд пропитан миндальными нотами вишни цветущей в весеннем саду.
И несет больной Хронос токсичной отравы тяжелое вечности бремя.
Корчась в хаосных муках, стушеванный стан у Теней на виду.
Желтозубая Смерть пахнет сладким парфюмом обмана красавицы Жизни,
Любит что посмеяться набатом и спеть под разрывы актерских сердец,
Кружась в танце с довольною Смертью, лихом и до злобы капризном.
Предвещает Театру Абсурда с искусством багровый печальный конец.
Пахнем Смертию
М ы.
М ы - футляров
рабы.
И в заложниках Хроноса, Жизни, Иуды, потерь.
М ы - глупы и
немы.
М ы вопим на земле, словно раненый брошенный
зверь.
О д и н о ч к а.
По.