Жили да не тужили в одном маленьком зоомагазине два друга – хомячок Хрум и мышонок Пика. Но сегодня вечером с ними приключилась неприятная история, после чего Пика с гордостью сказал:
– Хрумка – ты мой самый настоящий и верный друг!
Мышонок огляделся по сторонам, заметил Ванятку и спешно засобирался по делам. Ваня нисколько не удивился, что понимает мышиный язык. Во сне все друг друга понимают.
Пика убежал, а хомячок Хрумка пошёл медленно по коридору навстречу Ване. В лапках он держал две половинки сломанного самоката. Ему было очень обидно и грустно, но он старался держаться уверенно и спокойно.
– Что случилось? – спросил Ванятка.
– Самокат сломался, – шмыгнув носом, ответил Хрум.
– Сам сломался или кто-то помог?
– А ты как думаешь?
– Хрум, я же тебя знаю. Ты лучший самокатчик в нашей округе. Ты не мог сломать. Ведь так?
– Ну, так. – Хомячок взбодрился. По всему было видно, что похвала ему приятна.
– Значит помогли?
– Помогли…
– А кто, если не секрет?
– Секрет, не секрет… теперь уже не имеет никакого значения.
– Не хочешь – не говори, я и так знаю, – схитрил Ванятка. – Мне кажется – это мышонок Пика.
– А вот и нет, – возмутился хомячок. – Пика классный гонщик. Он не мог сломать самокат. А ещё: он мой друг. И если бы сломал он, то не было бы так обидно. Хрумка призадумался и, вздохнув, продолжил. – Видимо, придётся рассказать, чтобы не обвинить зря ещё кого-нибудь.
История не самая весёлая.
Сегодня выходной день. Все отдыхают, магазин за-крыт. Я и мышонок Пика вышли погонять на самокатах. Решили узнать, кто из нас станет рекордсменом гонок на участке от клетки попугая до входа в норку мышонка. Пика немного труслив, и всегда настаивал на маршрутах, которые заканчивались возле входа в его нору. Так, на всякий случай. Видимо это и помогало ему иногда выигрывать. После нескольких разминочных забегов вокруг стола, на котором стоит аквариум, мы приготовились к решающему заезду.
В тот момент, когда попугай Арзибар должен был прокричать «СТРАР-Р-РТ!», появились два крысёнка Шур и Шир.
Никто не знает, как эти две бестии проникают в магазин. Их явно привлекают крошки корма вокруг весов и возле клетки неряхи-хорька. Шур стал резво подбирать крошки корма на прилавке, а Шир – возле клеток.
– Набежали побирушки помойные, – вырвалось у Пика.
Мышонок сам любил подбирать остатки просыпанных крошек в этих местах, видимо, поэтому не сдержался.
– Ты что, разве так можно, – попытался успокоить я друга, но было уже поздно. Услышав нелестные слова, крысята направились к нам.
– Спасайся! – крикнули мы одновременно и разбежались в разные стороны: я к мешку с опилками, что стоит в тёмном углу, а Пика – к своей норке, где его уже поджидал Шир.
– Что же ты, малявка, обзываешься? Жить спокойно надоело? – начал угрожающе крысёнок.
Пика втянул голову и зажмурил глаза. Было по всему видно, как он сильно испугался.
– Это не я. Отпустите меня, пожалуйста, – тихо-тихо пропищал мышонок.
– Если не ты, то значит хомяк. Попугай не знает таких скверных слов, да и голос у него не такой писклявый, рыбы в аквариуме всегда молчат, хорёк спит. Стало быть, кто-то из вас двоих!
Арзибар басовито закряхтел и демонстративно пове-рнулся к крысятам хвостом. По поводу его словарного запаса крысята явно ошибались. Если бы он был в «творческом настроении», то они быстро бы забыли про мелкую Пикину шалость и воистину познали бы силу арзибарского слова.
Но попугай не стал метать бисер перед крысятами и мудро промолчал.
– Повторяем вопрос: значит это твой друг Хрум, да? –
загромыхал Шур.
– Да, – непроизвольно пискнул мышонок.
– Если мы не поймаем твоего трусливого друга хомяка, то попадёт тебе. Понял!? – добавил Шир...
Маленький и беспомощный Пика трепетал от страха. Я подумал, что крысятам всё равно кого, когда и за что наказывать, им лишь бы покуражиться. Сегодня Пика пострадает, а потом – я.
Я вышел из укрытия и пошёл к крысятам…
Хомячок замолчал.
– Что же было дальше? – после паузы спросил Ваня.
– Что, что… Пика отпустили, а у меня забрали самокат. Сначала покатались, потом сломали. – Хрумка тяжело вздохнул. – Самокат теперь не отремонтировать.
– Ты сильно обиделся на мышонка?
– Обиделся, конечно. Но разве сейчас что-то изменишь?
Самоката уже нет, можно ко всему ещё и друга поте-рять. Думаю, что Пика переживает больше моего. Натво-рил дел по глупости… Ладно, пойду я. А ты, Ванечка, пожалуйста, никому не рассказывай эту историю. Пика хороший и всё понял.
– Никому не расскажу, обещаю. А что насчёт попугая?
– Пусть болтает – не страшно. Он так много говорит, что ему перестали верить. Хомячок улыбнулся и пошёл в соседнюю комнату к клетке своих родителей.
***
Утром Ванятка проснулся и первое, что сделал, побежал к самокату, ожидающему в прихожей своего хозяина.
– Если бы история с Хрумкой произошла не во сне, то непременно подарил бы ему свой самокат, – подумал Ванюша. – Я знаю, нет – уверен, что в скором времени у Хрумки обязательно будет новый самокат, и для этого есть множество причин: потому что его любят мама и папа, потому что у него есть друзья, потому что он мне очень нравится, потому что он добрый и благородный, настоящий и верный друг.