В конце 70-х годов прошлого века руководителем литературной студии «Красная Пресня», которую я регулярно посещал, стал Вадим Валерьянович Кожинов. Он сразу обратил внимание на мои стихи и приблизил меня к себе. «Показывайте мне всё, что напишете», — сказал он. Я неоднократно бывал у него дома, и мы подолгу беседовали о жизни и о литературе. Он, конечно, был непревзойденный рассказчик и собеседник, ну а знания его были поистине энциклопедическими.
Но однажды он привел меня в полную растерянность. Когда в очередной раз я оказался у него в гостях, Вадим Валерьянович взял с письменного стола несколько машинописных страниц. «Вы знаете, Валерий, я тут поработал над вашими стихами, кое-что подправил… — с загадочной улыбкой произнес он. — Вот, посмотрите. Мне кажется, в таком виде они будут гораздо интереснее…» Честно скажу, это был удар ниже пояса. Сейчас уже и не помню, лучше они стали или хуже. Дело было не в этом. А в том, что это были не мои стихи. Я не стал его разочаровывать, что-то пробубнил невнятное в ответ, уже не помню что. Но по моей реакции он, видимо, понял, что больше этого делать с моими стихами не надо. Кстати, точно так же пытался мои стихи переделывать на свой лад Юрий Кузнецов, когда я был в его семинаре на ВЛК и когда предлагал стихи ему в журнал. Однако я не поддержал и этих потуг.
Но вот что интересно. Татьяна Глушкова и Вадим Кожинов были резкими идеологическими противниками друг друга, несмотря на их яркий исследовательский талант и открытую русскую позицию в литературе. Татьяна не раз слишком негативно высказывалась в печати по поводу кожиновских работ, а в беседах слишком пренебрежительно оценивала его заслуги в русском движении. Кожинов это знал, но отвечал ей снисходительным молчанием. И всё же, когда в начале 80-х ему стало известно о наших с Татьяной близких отношениях, он стал ко мне откровенно холоден. В гостях у него я больше не бывал. Да и студию «Красная Пресня» я перестал посещать.
Почему-то за В.В. Кожиновым абсолютно безосновательно увязался ярлык антисемита. Видимо, по той причине, что он поднимал на щит именно русскую, а не русскоязычную поэзию. Но даже не принимая во внимание тот факт, что обе его жены были еврейками, приведу здесь другое свидетельство. Из литературной студии «Красная Пресня» он помог пробиться в литературу только двум молодым стихотворцам еврейской национальности, которым тогда, в 80-е годы, по его протекции удалось издать книжки стихов в «Советском писателе».