Попытка кинорецензии. Анархизм, феминизм, Ленин и американская мечта в последнем фильме Квентина Тарантино.
Мне всегда нравилось читать рецензии на фильмы и сериалы. Многие из них я никогда не смотрел и смотреть не собираюсь, но, тем не менее всегда интересно убедиться, что одно и то же произведение, даже достаточно простое, разными людьми может трактоваться совершенно по разному.
В свое время я с нетерпением ждал премьеры фильма Квентина Тарантино "Омерзительная восьмерка", но, наконец посмотрев, испытал достаточно сложные чувства, доминирующим из которых было недоумением. Поэтому я после этого потратил какое-то время раздумывая над картиной и читая различные отзывы. Плодом этих занятий и стала эта рецензия. Нужно сразу предупредить, что спойлеров будет очень много.
Для тех, кто не смотрел последний фильм Квентина Тарантино, следует сказать, что его сюжет незамысловат. Действие разворачивается в Вайоминге вскоре после окончания Гражданской войны в США. Фильм открывается захватывающей дух панорамой заснеженных холмов американского Запада. Среди холодного безмолвия высится деревянное распятие, но, довольно быстро становится понятно, что обитателям этого мира едва ли есть дело до Бога.
Охотник за головами везет преступницу Дейзи Домергью в близлежащий городок, где её ожидает смертная казнь через повешение. Снежная буря вынуждает его остановиться на постоялом дворе, где подобралась интересная, хотя поистине омерзительная кампания, включающая в себя в том числе ветеранов войны с обеих сторон, новоиспеченного шерифа, городского палача и подозрительного мексиканца. Впрочем подозрительны все собравшиеся без исключения и нет сомнений, что как минимум один из них - не тот, за кого себя выдает, а сообщник вышеупомянутой преступницы, ждущий удобного момента, чтобы расправиться с другими жильцами. Потому середина фильма проходит в пустых, на первых взгляд диалогах, каждая фраза которых скрывает взаимное недоверие. Внутреннее напряжение навевает аналогии с чеховскими пьесами и, стоит подумать о ружье, которое должно выстрелить, как сюжет взрывается фирменным тарантиновским кровавым фейерверком. В результате "хорошие парни" побеждают и фильм заканчивается повешением главной героини прямо в одной из комнат постоялого двора. Шокирующий финал навлек на картину осуждение. Для ряда критиков, сцена де-факто хладнокровного убийства является жирной точкой двух часов непрерывных издевательств над единственным женским персонажем. Разумеется можно ответить, что Тарантино изображает мир Дикого Запада без прикрас, а обращение с Дейзи Домергью не отличается от того, какое бы получил преступник-мужчина, но это звучит недостаточно убедительно.
При этом, пусть Тарантино не безупречен, едва ли режиссера "Убить Билла" и "Джеки Браун", снискавшей одобрение американских феминисток, можно назвать сексистом. А значит, что-то не так с трактовкой финала фильма, как победы добра над злом. С этой отправной точки можно начать разговор об "Омерзительной восьмерке" как политическом высказывании.
Очевидно, что мораль для героев фильма отсутствует как таковая. Об этом свидетельствует и название (хотя омерзительных героев больше восьми) и упомянутый пролог, где распятый Христос с тоской взирает на отвергающий его мир. Разницу между положительными и отрицательными героями еще в первой половине формулирует Палач, рассуждая о своей профессии. Казнь есть ничто иное, как узаконенное убийство, а значит, на стороне "добра" например герой Сэмюэла Джексона - военный преступник и садист, но охотник за головами на службе у государства. Дэйзи Домергью - преступница - человек, нарушающий монополию государства на насилие - именно поэтому она должна умереть. Это и происходит в финале, но, тот факт, что концовка вызывает у зрителя недоумение указывает на то, что акценты можно расставить и по другому. Современное государство по прежнему, подтверждая Ленина, воплощает насилие, но осуществляет его с помощью судов, полиции и армии, что создает иллюзию нормальности происходящего. Тарантино переносит нас в то время, когда современное государство, в данном случае - США, только зарождалось, а также в условия отрезанного от цивилизации американского фронтира, где нет никаких институтов, а есть лишь восемь одинаково неприятных личностей. Отсюда мотив письма Линкольна к герою Сэмюэла Джексона, которое, казалось бы, должно придать легитимности происходящему, но с трудом справляется с этой ролью. Как выяснится позже, письмо - фальшиво и это - не единственная фальшь. Липовым оказывается палач, а вероятно и шериф - слуги Закона и Порядка. Один из немногих подлинных героев носит красноречивое прозвище Вешатель - он-то и воплощает Государство, которое де Голль называл "холодным чудовище", а Томас Гоббс - Левиафаном. Речь идет о любом государстве, а не только о США, хотя фильм нетрудно назвать антиамериканским. Если "Джанго Освобожденный" показывал черные страницы американской истории, "Восьмерка" - скорее политический, нежели исторический фильм, ставит под сомнение наличие светлых. Южане и северяне здесь - одинаково омерзительные военные преступники, а письмо одного из величайших президентов в истории - наглая подделка. Нетерпимость (не только к женщинам, но и например к мексиканцам) цветет пышным цветом спустя год после победы над рабовладельческим Югом. И если финальный союз белого и черного ради убийства безоружной женщины символизирует рождение нации и закона из грязи и крови войны, едва ли это можно счесть комплиментом для нации. Здесь фильм вписывается в традицию ревизионистского вестерна, который использует главный национальный киножанр для того, чтобы развенчивать историческую мифологию и бичевать пороки общества. Таким образом, для зрителя, который отказывается признать финал хэппи-эндом, фильм оборачивается анархистским манифестом, показывающим истоки любого государства, не только Америки, в самом неприглядном виде.
И не случайно, самая запоминающаяся музыка в фильме - песня "Jim Jones at Botany Bay" (https://m.youtube.com/watch?v=IcgHTGO6ynQ),
которую поет обреченная на смерть Дейзи Домергью, является старинной австралийской балладой о каторжнике, мечтающим о свободе и мести своим угнетателей. И действительно, если ЭТО - государство, то единственной приемлемой формой отношений с ним оказывается бунт - бессмысленный и беспощадный, что хорошо видно в предыдущем фильме режиссера - "Джанго Освобожденном".