Я Эриния. Для несведущих поясню — я одна из тех, кто ждет после смерти отъявленных негодяев, насильников и убийц, чтобы сполна воздать им за содеянные на земле злодеяния. Нас невозможно разжалобить, нас бесполезно просить о пощаде или пытаться подкупить, это напрасная трата времени — наши сердца закалены в пламени гнева и в холоде безразличия, ведь мы одни из тех, кто ранее был жестоко убит или изнасилован. И как можно простить мать алкоголичку, продавшую своего ребенка бродягам за бутылку водки? Или негодяя, который будучи вдвое выше и сильнее жены, избил ее так, что та на всю жизнь осталась калекой? Или нечесного дельца разорившего и ограбившего полстраны? Или сына, отправившего на тот свет престарелого отца, чтобы завладеть его крошечным домом?
Количество и «качество» таких историй растет в геометрической прогрессии и наши ряды так же растут и множатся, потому что грехи не должны остаться без воздаяния, а кто лучше всего подойдет на роль палача, как не жертва? Я сама стала Эринией, после того как меня изнасиловали и убили, оставив мою семью практически без средств к существованию. Моя старая мать не смогла пережить горя и нищеты, а дети были отправлены в работный дом. Я вспоминаю об этом когда мне приходит в голову мысль о милосердии. И так день за днем, от зари человечества до бесконечности — ведь мы не знаем не только жалости, но и усталости. А вы, смертные, знайте — ваши жертвы могут испытывать боль и страх — день, год, может всю жизнь (ее длину знают только Парки, прядущие нить судьбы). Но после смерти их ждут райские кущи и отдохновение, вас же ждет вечность страшных мучений, которые не будут прекращаться ни на минуту, вечность, проведенная в глубинах самой темной и страшной тюрьмы, из которой невозможно убежать, вечность, где нет солнца, нет радости, нет надежды. Вы будете НАВСЕГДА погружены в бездны мрака и отчаяния, пронизанную ужасной болью, и так будет вечно. Хотя нет, надо отдать должное ангелам света, ибо возводя эту темницу они посчитали возможным давать заключенным один день в год — день покоя и возможности осмысления. Те, кто раскаялся искренне, жалея не себя, а свои жертвы, получают возможность исправиться и отправляются на реинкарнацию, чтобы искупить свой грех. Так вор становится благотворителем, а убийца врачом.
Нам же в этот день полагается выходной. В этот день мы снимаем свои страшные маски и черные крылья, откладываем перчатки с острыми когтями и идем к ДРЕВУ МИРА и ПОЗНАНИЯ, чтобы послушать очередную притчу Хранителя, а затем каждый находит занятие по душе. Кто то забирается на ветки к русалкам, чтобы послушать их сладкое пение и сплести с ними венки из водных лилий, кто то идет танцевать с эльфами, кто то рассматривает и оценивает ювелирное мастерство гномов и примеряет украшения, кто то делает ставки кто быстрее – Пегас или Единорог. Кстати, эти забавные животные вот уже пятьсот лет не могут определиться, потому что Пегас в самый решающий момент гонки по привычке распускает крылья, а раздосованный Единорог громко и возмущенно ржет, пытается догнать его и поймать зубами за ногу. Довольно веселое зрелище, но я предпочитаю сидеть под деревом, слушать меланхоличный саксофон Пана, на который он променял свою старую флейту. Ундины смеются и пытаются доплеснуть до него морской пеной, а я слушаю его игру, подставляя лицо солнцу, по которому соскучилась, и смотрю вверх, на проплывающие по воздуху облачные корабли, перевозящие добрые души в блаженную страну. Жаль только, что год от года белых кораблей становится все меньше, а баржа Харона, становится все больше.
Я смотрю как медленно клонится солнце к западу, пока не нальется красным светом и не утонет окончательно. И все начнется сначала – море вспенится штормом, грозовые тучи и беснующиеся молнии окутают небо и под леденящий вопль труб на горизонте покажется темный корабль, а значит нам пора одевать маски и когти и встречать новую партию грешников. И все будет как было, ведь я Эриния, во мне нет любви и жалости и я буду преследовать тех, кто заслужил кару, вечно. И только где то глубоко во мне, как уголек затухающего костра, все еще живет надежда, что настанет час, когда корабль Харона придет пустым.