Слова простого сыпятся искры,
Моря бушующего стоны и визги,
Имени светлого теплое пламя,
Памяти ясной грозное знамя,
Фразы горящей обжигающий пепел -
Счастью не быть и миг твой исчерпан.
В тайне души ты лежишь погребенный,
Суженных нет, их обрывки ты скомкай.
Время идет, твоя жизнь неизменна.
Нового нет, и, как грозная пена
Слов Посейдона, которым нет дела,
Голос исчерпан, как у милого змея.
Шума прибоя не слышно, и Сена,
Стара, как хруст сереющей булки,
Жмутся там ближе глазниц переулки.
Молча, степенно, не чувствуя смрад,
Мчится на скорости злой Петроград.
Власти лишенный, не сыплет речами,
Слова не знает, краснеет местами.
Алыми стали и тряпки на катере
Княжества мелкого, что ждет неприятеля.
Уши не слышат и звуков сирены,
Ни грозных залпов. Кружатся стены.
Крошится пепел грядущего светлого.
Нет здесь свободы, ни каменя белого.
Серым гранитом закутал он реку.
«Верь мне, красавица, герой твой приехал,
Много ты горя и серости видела…»
Вторят и вторят слова похитителя.
«Место и счастью есть в этой обители!» -
Шепчут то там, то здесь избавители.
«Много ты страху в свой век повидала,
Жди же, придет и к грешному слава!»,
Девке бесстыдной поет он все песни:
«Слушай, прекрасная, хорошо как нам вместе!»
Слезами полны очи захваченной,
Тошно и скучно в плену неприятеля.
Ей бы все праздники, обеды да балы…
В бок тебе штык! И прощай божья слава!
Нет и защиты для девушки верной,
Как там сестра ее, тихая Сена?
Кровью и разные, вместе не виделись…
Этим и лучше ей,
Мы – новопись!