Рождественская полночь посвятила
В любовь две жизни. - Поделилась тайной...
Но жизнь одна сказала: -
"Я любила,
Бездомной став за это, безымянной. -
Я разрывала собственное тело
И - по частям - раздаривала звёздам,
Молилась снам, их шелестам; немела,
Носила безысходность к перекресткам...
Мне грезилось нагаданное счастье.
Но, порванное тело изнывало,
Разбросанное в вечности, все чаще
К душе полумытАрской призывало.
Молилось болью, жертвовало кровью,
Мечтало о рассветах, волнах, тучах... -
Оно хотело... вечно - быть с любовью,
В своей судьбе, пусть не совсем везучей,
Пусть скорбной, но - от Бога, и неважно,
Что одинокой, нищей она стала...
Душа рождала жалость и однажды
Тоскующее тело вдруг позвала, -
Послала голос звездным бездорожьем,
Не ведая вселенных истин - в помощь...
И до сих пор живет надеждой божьей.
А потому, прости, Святая полночь"
Вторая жизнь игралась сквозняками,
Вздыхала скорбно, извинялась тоже:
Мол, странный пусть, с нелепыми мечтами,
Но мир окОн раскрытых ей дороже. -
В нём сны реальны, и туман их лижет,
Как старый пес щенят - до исступленья;
А главное - в нем даже ветер ближе,
Ей - первая любовь и искушенье.
...И полночь - не привеченная гостья -
Навеки пораженная словами,
Свой дар вручив голодным перекресткам,
Засыпала их мертвыми снегами.