Сидел и, в мирном свете свечки утопая,
Хватал от мысли каждой я перо;
Хотелось написать стихи мне, но бросая,
Я ощущал, что вдохновенье не остро́.
И не готов еще я отражать всю сущность,
Уж слишком много мыслей в голове;
И не хочу в своих стихах я показать бездушность,
А выражать себя с уменьем, в естестве.
И не искал в себе я идеала ныне,
Но близость я его почувствовать бы рад;
Хочу найти его в писательской пустыне
И даже, может быть, подстроить под свой лад.
Не автор я, писавший долгими годами,
И не достигну никогда вершины чистоты,
Но хоть и смею я мечтать ночами,
В себе не нахожу той лестной простоты.
И похвалить себя никак не мог за нежность,
Мои герои для меня давно мертвы;
И к сердцу моему подходит неизбежность,
Что каждый новый слог конец строфы.
Теперь все глубже я ищу героя,
И словно сон надежда тонет от руки,
И не найду в душе своей покоя,
Пока не напишу столь нужной мне строки.
Всегда искал проблему, но снаружи,
А вглубь боялся долго заглянуть,
Наверно, я страшился обнаружить
Тот трепет, не дававший мне сглотнуть.
А раньше я всегда винил героя,
Но новый предо мной открылся мир,
Боюсь теперь я не найду покоя,
Пока не сыщется мой новый ориентир.
Но славы я страшусь поныне,
Пишу лишь для того, чтоб жить;
Себя хочу найти в писательской святыне
И страсть к письму в свои стихи вложить.