Люди – девять из десяти -
силой память укоротив,
склонны горести забывать.
Но легенда еще жива.
... Не потрепан, не изнурен,
Он безмолвно идет вперед -
переходит Янцзы и Нил.
Крысы, крысы спешат за ним
из лохматого века в век
из железа, стекла и вен
магистралей.
Хоть шум машин
голос дудочки приглушил
(сладок нужному уху, льстив -
он едва различим и тих),
стоит только в нее подуть,
вновь за дудочником идут
крысы - следом клубится пыль.
Если ж жители так скупы,
что не платят ему за труд,
он, поставив в широкий круг
улыбающихся детей,
прочь из дома уводит тех,
кто - талантлив, умен и смел -
стал бы будущим этих мест.
Правда ль это, нелепый миф -
Крысолов исходил весь мир,
знает множество городов.
А в какой ни заглянешь дом -
крысы смотрят из всех щелей.
Здесь работы на сотни лет.
Новый город, привычный торг.
Но сегодня рукой под стол
смирно тянется секретарь.
Крысолов говорит: «Все так.
За спокойствие есть цена».
Что ж, раз платят ему сполна,
не считая копеек, здесь -
он не тронет чужих детей.
Но в тени городских ворот
Крысолов замечает рой
ребятни, что кидает пыль
в местных нищих – больных, слепых.
Самой маленькой и худой
вряд ли больше восьми годов –
горб руками не обхватить.
Горсть песка ей в лицо летит,
и девчонка с разбитым лбом
слепо смотрит куда-то вбок.
Крысолов – музыкант. Витой
инструмент обнимая ртом,
он играет себе под нос.
Он безроден и одинок;
город, к нищенкам глух и нем,
вряд ли станет грустить о ней;
он девчонку возьмет себе.
Смоет музыкой тяжесть бед
с изувеченных грузом плеч –
да, он будет ее беречь,
он излечит ее недуг,
как излечивал сотни душ,
сотни жизней и сотни тел
изуродованных детей.
Что до воли, не так она
детям вроде нее нужна.
Вот – последний ленивый вздох.
Звук медовой течет водой,
но смешлив голосок ее:
«Ты и впрямь хорошо поешь -
эти звуки стирают боль.
Только я не пойду с тобой.
Ведь свободу тебе отдай -
что предложишь в ответный дар?
Крепость тела, когтистых лап,
безмятежное счастье глаз.
Дети, что вслед за дудкой шли,
по жаре в золотой пыли
ковыляли по пустырям, -
видно, ждали поводыря.
Каждый – сильный, красивый раб
без возможности выбирать.
Крысолов, на твои дары
кто позарится, кроме крыс?»
... Люди – девять из десяти -
силой память укоротив,
склонны горести забывать,
но легенда еще жива:
принеся горожанам мир,
их покинул старинный миф.
Автострада шумит вдали.
Под телами склоненных лип,
под ресницами листьев-век
чья-то дудка лежит в траве;
розовея, вьюнки цветут
сквозь разбитый резной мундштук.
08.01.2017